Все жанры Все авторы
История братьев Джонсонов - Дон Нигро

История братьев Джонсонов

Автор

Страниц

10

Год

—

Оригинальная пьеса, написанная специально для нашего театра. В основе сюжета - история о захвате американского Запада двумя индейцами. Они внезапно наткнулись на двух мальчишек в лесу и решили их захватить. Однако, судьба распорядилась иначе. В то время как индейцы отдыхали, мальчишки спланировали смелую побег и ночью безжалостно убили своих похитителей. Вернувшись домой целыми и невредимыми, они стали героями своего племени. Эта потрясающая история до наших дней передавалась из уст в уста, поколение за поколением, уже более двух столетий. Спектакль "Легенда Запада" - это уникальная возможность окунуться в исторический эпизод, который оставил свой след в развитии американского континента. Представление поразит вас потрясающей актерской игрой и масштабными сценами, воссоздающими красоту и дух того времени. Если вы хотите погрузиться в мир дерзновенных героев и захватывающих приключений, то спектакль "Легенда Запада" обязательно станет вашей самой яркой театральной находкой этого сезона.

Читать бесплатно онлайн История братьев Джонсонов - Дон Нигро

Действующие лица:

ДЖОН

ГЕНРИ


Декорация:

Конец 1790 гг., неподалеку от реки Огайо. Мерцающий свет от невидимого костра по центру авансцены. Четко видны лица и руки, остальное – смутно. Двое юношей, которым еще нет двадцати. События, о которых они говорят, произошли несколькими годами раньше. Вся сцена – в темное.


Джон Хафф (1775-1842), сын Майкла Хаффа-младшего и Ханны Доддридж, женился на Саре Энн (в обиходе Салли) Джонсон 3 июля 1798 г., через пять лет после встречи ее братьев, Джона и Генри, с индейцами. В 1793 г. Джону Джонсону было тринадцать лет, его брату Генри – одиннадцать. Они жили на виргинской стороне реки Огайо, недалеко от речки, которую индейцы называли Короткий ручей. Теперь это место называется Западный Виргинский выступ. Бабушка моей бабушки был кузиной этих Хаффов, то есть история эта пережила два столетия.


(ДЖОН и ГЕНРИ, двое юношей, не достигших двадцати лет, сидят, глядя в невидимый костер в центре авансцены, окруженные темнотой).


ДЖОН. Мы ушли довольно далеко в лес, гораздо дальше, чем следовало, сели на бревно, чтобы Генри мог отдохнуть, увлеклись муравьями, ползающими по бревну, а когда я поднял голову, то увидел идущих к нам двоих мужчин. Солнце било в глаза, слепило, я подумал, что это Хаффы, возвращающиеся с охоты, и только когда они подошли чуть ли не вплотную, я понял, что это индейцы.

ГЕНРИ. Хаффы постоянно подкрадывались к нам ради забавы. У них это хорошо получалось, хотя оба были здоровенные, как бизоны.

ДЖОН. Я крикнул Генри, бежим, но он подумал, что это такая моя шутка, действительно, дома такое случалось, и не последовал за мной.

ГЕНРИ. Дома мы играли в индейцев. Я же не думал, что сейчас совсем не игра.

ДЖОН. Я мог бы убежать и оставить его, но не убежал. Он был моим младшим братом. Ему было одиннадцать. Я пытался тащить его за собой, он упирался, а тут индейцы подскочили к нам и схватили нас обоих.

ГЕНРИ. Я испугался. Мы играли, но внезапно выяснилось, что совсем это не игра.

ДЖОН. Они потащили нас в лес, Генри кричал, и плакал, и вырывался. Я сказал ему, чтобы он это прекратил, а не то его стукнут томагавком по голове, и он попытался замолчать, но не мог. Рыдания рвались из груди. Он был напуган.

ГЕНРИ. Мне не удавалось сдерживать их. Что-то в груди причиняло боль, пока рыдание не вырывалось наружу, и тут же подступало следующие. Он индейцев пахло потом и мертвыми животными, этот запах шел от жира, которым они смазывали волосы. Они были сильными. Рука болела в том месте, где ее держали.

ДЖОН. Я пытался шепнуть ему, не плачь, все будет хорошо, мы как-нибудь сумеем убежать. Но я не знал, понимают индейцы английский или нет, а мой индеец продолжал дергать меня за руку, вот я и решил, что лучше помолчать, но Генри не переставал хныкать.

ГЕНРИ. Мне было одиннадцать.

ДЖОН. Из носа текли сопли. А я видел его младенцем, когда он лежал на столе и вопил, весь такой красный. А еще я подумал о маме, которая никогда не простила бы мне, если бы я позволил им его убить. Когда он был маленький и начинал громко плакать из-за того или другого, я говорил ему, что он должен замолчать, а не то индейцы услышат его, придут и снимут с него скальп. Я рассказывал ему истории о том, как индейцы мучали и увечили людей перед тем, как убить. Теперь сожалел об этом. Но сожалеешь обычно, когда слишком поздно.

Вам может понравиться: