Библиотека Первых царей

Золотая нить долго лежала без дела. Пребывая в покое, она впитывала в себя силу мира сего, чтобы вплести в гобелен магию богини и рассказать историю, время которой ещё не пришло.

Она сидела подле своего творения, под сводом звёзд, впивающихся во тьму паучьими лапками. Корыто всё полнилось сиянием, а она подняла белые глаза к небу в смирении обещая, что солнце вернётся, а сверкающая роскошь укроется от взглядов невидящих. Никто не заслужил исчезать, но время всегда истекает, и лентами оно обратиться не может, чтобы запутаться в пальцах. Но цикл сменяется циклом, и всё возвращается. Только вот… ей не вернуться.

Золотое веретено закрутилось, прялка зажглась древними рунами, а нить протянулась к челноку, что щелкал словно клюв хищной птицы, готовый вот-вот пикировать на добычу. Всего лишь взмах ресниц, чтобы взгляд спустился к полотну, и деревянный зверёк затерялся среди струн миллионов жизней. Смотреть она не хотела, но та нить была особенной.

Истощённое белое лицо предстало перед взором так явно, что стало легко рассмотреть плотно закрытые глаза и дрожащие губы. Дыхание замедлялось, любой шорох заставлял сжиматься, но ни одной молитвы не сорвалось. Бороться с реакцией было сложно, но она открыла глаза, утопая во тьме коридора, что освещался светом шара под потолком. Неуверенный шаг грозил опрокинуть тело на пол, но она заставляла себя идти, цепляясь в ручку рюкзака, будто это могло её спасти.

Голос ослаб, позвать хоть кого-то она не могла. Каждый раз раскрывая губы, с них срывался только хрип, и замирая на месте, снова закрывала глаза, надеясь, что кошмар закончится.

Шаг за шагом уверенность покидала, а повороты кружили голову. В спину постоянно кто-то смотрел, и судорога обнимала органы. Ей снова приходилось прижиматься к стене, чтобы избавиться от настойчивого взгляда, но как бы сильно она не врезалась спиной в добротные полки, не могла избавиться от невидимого преследователя. Снова и снова, она искала в себе смелость продолжить путь.

Сердце ускорялось, лёгкие раскрывались всё резче и дышать стало больно. Шаги давно превратились в бег, будто это могло спасти от бесконечного блуждания. Очередной поворот, перед глазами уже всё расплылось. Ногу охватила судорога и пришлось остановиться. Хромая, она шла вперёд, закусывая губу, чтобы не разреветься. Единственное, чего она хотела ― это, чтобы всё закончилось. Здесь и сейчас.

Её снова подгонял чей-то злой взгляд, оглянувшись, она не увидела перед собой западню и поскользнулась, ударяясь копчиком, от чего и позвоночник одолела нестерпимая боль. Она бы так и сидела, приходя в чувства, но штаны пропитывались чем-то горячим и густым. Погрузив пальцы в жидкость, она смахнула непрошенные слёзы и сфокусировала взгляд. Во рту пересохло, язык превратился в камень, что медленно оттягивал челюсть.

Заставив себя вдохнуть, она посмотрела дальше, впервые взмолившись, чтобы ей это всё приснилось. Но чужие безжизненные глаза смотрели на неё обвинительно, выжигали дыру в душе. И боль густым киселём потекла с головы, вырывая из неё вопль.

Выдохнув, она подошла к гобелену и протянула руку. Челнок прыгнул ей на ладонь и обжёг кожу. Попытка будет выглядеть жалкой, рано или поздно вскроется, но стоит рискнуть. Коснувшись полотна, она вновь протянула взор в будущее, и принялась за работу.