Кровавый Апокалипсис: Путь Бога-Ромы

Локация: Нижнекамск, 2025 год. Завод «Нефтехим».

6:45 утра.

Будильник зазвонил в третий раз, прежде чем Аллан Мартинц, известный в узких кругах как Allan Martinz, наконец выключил его. Он лежал на кровати, уставившись в потолок, где трещина в штукатурке напоминала очертания чёрного солнца.

– Чёрт, – прошептал он, вставая.

Его комната была крошечной: кровать, стол с ноутбуком, гитара в углу и плакаты с фашистскими знаками. На столе – чашка с остывшим кофе и блокнот, исписанный текстами песен.

7:15 утра.

Аллан вышел из дома. Утро было серым, как всегда. Промзона Нижнекамска дышала выхлопами и мазутом. На улице – ни души, только стайка ворон, копошащихся у мусорного бака.

– Аллан! – крикнул кто-то сзади.

Это был Айрат, его друг с завода. Высокий, анорексичный, с лицом, которое всегда выглядело слегка злым.

– Опять проспал? – Айрат хлопнул его по плечу.

– Не выспался, – буркнул Аллан, поправляя рюкзак.

– Ну, зато вечером в парк пойдём. Женя Белов шашлыки обещал.

– Опять твои шашлыки, – усмехнулся Аллан.

8:00 утра.

Цех завода «Нефтехим» встретил их привычным гулом машин и запахом масла. Аллан надел перчатки и подошёл к своему станку.

– Слышал твой новый трек, – сказал Женя, коллега по цеху. – Мрачно, конечно, но заходит.

– Спасибо, – Аллан улыбнулся.

– Только вот этот момент со стонами… Ты их сам записывал?

– Нет, – Аллан нахмурился. – Это… сэмплы.

Женя кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то странное.

12:30 дня.

Обед. Аллан сидел в углу столовой, слушая в наушниках новый трек Аляски Курта. В тексте были строчки: «Чёрный шар зовёт меня, я – раб твой, Ньярла».

– Опять в своём мире? – Айрат сел напротив, поставив на стол поднос с котлетой и пюре.

– Да, – Аллан снял наушники. – Просто… не могу отделаться от ощущения, что всё это – дерьмо.

– Завод?

– Всё.

– Ну, ты же музыку пишешь. Может, в Питер рванём? Там андеграундная тусовка.

– На что? На стихи? – Аллан усмехнулся.

– Ну, хотя бы попробовать.

18:00 вечера.

Смена закончилась. Аллан шёл домой, когда заметил граффити на стене цеха: чёрное солнце с цифрой «1986».

– Что за хрень? – пробормотал он, но почему-то не смог отвести взгляд.

19:30 вечера.

Парк «Семья».

Айрат уже разводил костёр, Женя нанизывал мясо на шампуры.

– Аллан, ты опять в своём "творческом кризисе"? – Женя пинал бутылку.

– Лучше кризис, чем ваша вечная жрачка, – Аллан потягивал пиво.

– Ну, ты заходи, – Айрат подмигнул.

Женя сел на ржавые качели, глядя на огонь. В голове крутились строчки новой песни: «ГДЕЕЕЕ ТЫЫЫЫ?».

– Эй, может, в лес пойдём? – предложил Айрат.

– Опять? – Женя закатил глаза.

– Ну, тут скучно.

Аллан молча кивнул.

21:00 вечера.

Лес встретил их тишиной. Аллан шёл позади, слушая, как Айрат и Женя спорят о футболе.

– Аллан, ты чё молчишь? – обернулся Айрат.

– Просто думаю, – ответил Аллан.

– О чём?

– О том, что мы все – мусор.

– Ну, спасибо, – фыркнул Женя.

Аллан улыбнулся, но в душе было пусто.

22:30 вечера.

Они нашли поляну. Айрат разжёг костёр, Женя достал гитару.

– Спой что-нибудь, – попросил Айрат.

Аллан взял гитару и заиграл. Голос его был низким, почти зловещим:

«Чёрный шар зовёт, я – раб твой, Ньярла…»

«Кровь на снегу, я – пожиратель душ…»

– Мрачновато, – сказал Женя, когда песня закончилась.

– Зато правда, – ответил Аллан.

23:45 вечера.

Аллан отошёл от костра. Ему нужно было побыть одному.