Холодное сердце

Хорошая новость – я получил высокую премию за работу. Плохая новость – работу нужно выполнить немедленно. Доставить груз из Фэрбанкса до Анкориджа не позднее, чем за восемь часов. И это притом, что в нормальную погоду сие удастся сделать, в лучшем случае, часов за шесть. Но в нормальную погоду летают самолеты…

Я приоткрыл боковое стекло автомобиля и выбросил окурок на шоссе Джорджа Паркса, извилистая линия которого терялась где-то среди лесов. В теплый салон тут же ворвался пронизывающий ветер, принося целую охапку мокрого снега, поэтому я поспешил поднять стекло обратно. Очередная кантри закончила танцевальный мотив и сменилась сводкой прогноза погоды. Снова неутешительной.

– И без того сильная метель, накрывшая этим утром Аляску, набирает обороты. К вечеру циклон сместится на юг и накроет собой Анкоридж, так что о перелетах можно забыть на ближайшие дни. На дорогах сильные заносы, власти штата рекомендуют воздержаться от поездок…

Я застонал и выключил радио. Фары высвечивали обледеневший асфальт, стремительно покрывавшийся снегом. Дорога была пуста. Идиотов прокатиться через весь штат в буран явно не нашлось. Вокруг было темно. Даже хвойный лес, подступавший хмурой массой к шоссе, с трудом виднелся за покровом тьмы и метели. Я сразу ощутил себя неуютно и заерзал на сидении. Тишина давила на мозги сильнее, чем осознание того, что предстояло делать. Пальцы выбивали по рулю нервную дробь. Просидев так с минуту, я не выдержал и снова включил радио. Уж лучше слушать очередную кантри или сводку новостей, нежели собственное дыхание.

– И пока это все на данный момент. А теперь выступит исполнитель с новым альбомом…

Я перевел взгляд на пассажирское сидение. Белый контейнер лежал на месте и отливался в сумраке салона тусклым свечением. Вздохнув, я повернул ключ зажигания. Черный джип Чероки тихо заурчал. Я посмотрел на электронные часы. Почти 22:00. Надо доставить контейнер в Анкоридж не позднее шести утра. Мой угрюмый взор переметнулся на дорогу. Метель. Наледь. Темнота. Ветер завывает в соснах. Передернуло.

– Ну… – с губ сорвался хрип, – пора отрабатывать премию.

Нервный смешок прокатился по салону. И его не смог заглушить ни голос певца кантри, убаюкивающим тоном доносившийся из динамика, ни вой ветра за запотевшим стеклом. Тело пробила легкая дрожь. На автомате я включил дворники. Те заелозили с неприятным скрипом, сгоняя с поверхности липкие снежинки.

– Хватит терять время, старина, – прошептал я себе, – пора за работу.

Бросив мимолетный взгляд на контейнер, вывел джип на дорогу. Шины захрустели по насту. Шоссе встретило меня темнотой. Лес, словно две огромные стены, мрачно подступал с обеих сторон. Ветер шатал ветки деревьев и гнал метель между стволов. По радио солист продолжал напевать кантри.

Пока машина медленно, но верно набирала скорость, в моей голове прокручивался диалог, который состоялся у нас с Максом около часа назад.

Мы стояли на оледеневшем крыльце клиники. Я наблюдал, как буран играючи треплет подол белого халата, что торчал у Макса из-под куртки. Будь обстоятельства иными, не преминул бы в очередной раз посмеяться над этим. Макс всегда выглядел забавно, когда так «наряжался». А куртка не по размеру с меховым воротником и вовсе придавала хирургу сходство с пингвином. Но смех этот всегда был дружеским. В этом маленьком городке посреди Аляски все его любили и уважали. Не только за профессионализм, но и доброту.