Тени забытых предков

Поздний вечер. Пустой вагон электрички, скрипящей по ржавым рельсам где-то в Полесье.

За окном – бесконечные болота и чёрные ели, сливающиеся с темнотой.

Где-то вдали собачий вой.

Убогий вагон «челнока» 1970-х, пахнет махоркой и ржавчиной.

Главный герой – Кирилл Новиков аспирант-этнограф, циник и скептик 28-ми лет, но выглядит на 32–35 из-за постоянной усталости и резких черт лица.

Высокий, но сутулится, привычка от долгой работы за ноутбуком.

Тело худощавое, но с «жилистой» силой.

Кожа бледная, с лёгкой желтизной. На левой скуле шрам.

Глаза серо-голубые, «острые» с тёмными кругами.

Взгляд аналитический, привыкший всматриваться в детали.

Зрачки часто сужены. Брови тёмные, слегка сросшиеся у переносицы, придают лицу лёгкое выражение скепсиса.

Тонкие губы, часто сжаты. Когда нервничает прикусывает внутреннюю сторону щеки.

Волосы тёмно-русые, чуть вьются. Небритая щетина на подбородке растёт клочками – бреет, только когда начинает чесаться.

Одет в помятую зелёную рубашку с потёртыми локтями.

Поверх тёмный свитер с дыркой у горла.

Чёрные джинсы с потрёпанными карманами.

Кожаные ботинки, подошва отклеивается – давно не чинил.

На запястье часы с треснутым стеклом (подарок отца, но Кирилл уверяет, что он «не сентиментален»).

От него пахнет дешёвым кофе, пылью от книг и чем-то металлическим (кровь? он этого не осознаёт).

Допивая кофе, он разглядывает карту и делает пометки в своем потрепанном блокноте.

Стёкла вагона запотевают, будто снаружи кто-то выдохнул.

На мгновение ему кажется, что среди деревьев мелькнула фигура в белом, неестественно высокая, с руками до колен.

Вдруг он услышал хриплый голос в вагоне, это был проводник – старик с жёлтыми от табака зубами в форме с оторванными пуговицами:

– Вам точно в Долгое? Там нынче только… мёртвые живут.

Проводник, не глядя на Кирилла, поправляет фуражку с потёртым гербом СССР:

– Билетик-то у вас есть… а вот обратный – вряд ли выйдет.

Кирилл нахмурился, но игнорирует намёк:

– Почему так поздно ходит эта электричка?

Проводник медленно поворачивается, глаза мутные, как у слепого:

– Она не поздняя… она последняя.

Кирилл (саркастично):

– Значит, в Долгом даже расписание по-особенному?

Проводник вдруг хрипит, будто подавился:

– Там много чего по-особенному, барин. Особенно ночью.

Кирилл невольно понижает голос:

– А что там ночью?

Проводник смеётся, но звук похож на лай:

– Да кто ж их знает… Может, волки. А может те, кто волков ест.

Поезд въезжает в тоннель. Вагон погружается в темноту. Только лицо проводника слабо освещено отблеском его фонаря.

Проводник говорит шёпотом, но слова режут, как нож:

– Вы, учёные, всё копаете-копаете… А земля-то в Долгом – она живая.

И помнит.

Кирилл пробует шутить, но голос дрожит:

– Ну, хоть Wi-Fi есть в этой «живой земле»?

Проводник, вдруг серьезен:

– Там другое есть… Она.

Проводник роняет Кириллу в ладонь смятый клочок бумаги:

– Возьми.

Кирилл разглядывает – на бумаге нарисован глаз: