Чумичка

То, что Сашка не понравилась деду, который встречал ее во дворе, она, хоть и была маленькая еще, но сразу это поняла.

Дед, смотрел на нее не очень приветливо и почему-то назвал ее чудным словом Чумичка.

Сашка не понимала, что это значит, ей тогда было-то всего четыре года, но после этого к деду относилась настороженно и чуток побаивалась его.

А вот бабушка сразу обняла Сашку и тихо заплакала причитая:

– Бедный ты наш, ребятенок!

Почему бедный, Сашка тоже не понимала, она обняла бабушку и прижалась к ней.

Так в семье Семена и Марфы появилась внучка Сашка, или Чумичка, как ее окрестил Семен.

Вообще-то, в семье Семена было двое детей, сын Иван и дочь Вера.

Сын Иван рос, и никаких проблем с ним у родителей никогда не было.

Учился он с охотой и успевал по всем предметам. Помогал дома отцу и Семен, глядя на мужавшего Ивана, радовался, какой у него растет хороший помощник.

Иван окончил школу и поехал в город, где выучившись на механика, вернулся домой в деревню, женился, взял в жены хорошую девушку из соседнего села. Поговорив с родителями, переехал к жене жить в ее дом, потому что там была у нее больная мать и брат, на много младше ее, за которым нужен был глаз да глаз, да и мужское воспитание ему тоже не повредило.

А потом в семье Ивана родился, сын, которого назвали в честь деда тоже Семеном.

Деды были рады за Ивана, что у него все так хорошо сложилось в жизни.

А вот с Верой все было немного сложнее.

Вера в противоположность Ивану росла непутевой, так про нее недовольно качая головой, говорил Семен.

Вера росла красивой девкой, видимо, пошла вся в отца.

Высокая, стройная, с большими серыми глазами и копной русых волос, заплетенных в длинную косу.

В пятнадцать лет за ней уже табуном ходили деревенские парни.

– Ох, Верка! Довертишь ты хвостом! – сердито говорил Семен, – прищемят его тебе когда-нибудь!

Вера только отмахивалась и весело смеялась на отцовские слова.

После окончания школы, Вера, как говорил Семен, «усвистала в город» учиться на швею. Во всяком случае, она так сказала родителям, и вот уже долгое время они понятия не имели, где она и что с ней.

В первый год обучения она еще писала родителям коротенькие письма, а потом совсем пропала.

Семен даже хотел уже попросить Ивана съездить в город и узнать, как там «эта непутевая», но тут от нее вдруг пришло, то последнее письмо, где Вера сообщала, что у нее все нормально, и что она скоро приедет. На этом все и успокоились.

– Непутевая дочка у нас выросла, – сердито говорил Семен жене, а та только тяжело вздыхала и вытирала набежавшую слезу.

Какая бы она не была, но она же, была их дочь и у нее, как у любой матери, всегда болело сердце за Веру.

– Ты старый не говори так! – сказала она ему тихо, – какая бы она не была, но она наша дочь!

Дед хмурил брови, и махнув рукой, уходил во двор, где долго курил и думал свои думки.

Но время шло, а Вера все не приезжала.

Марфа совсем извелась, а Семен ходил и сердито смотрел на жену и, видимо, стараясь успокоить, то ли себя, то ли Марфу, ворчал:

– Да что ей сделатся-то? Чего ты тут сырость разводишь? Она у нас вона какая, «сорви голова», – он сильнее хмурился, недовольно качал головой и тихо ворчал, – ох и не путевая …

Каким бы сердитым и суровым не был Семен, но он по своему переживал за дочь, стараясь не показывать это Марфе.