Всё началось с того, что я выиграл. Не деньги, как мог бы подумать мой дедушка. Деньги у нас давно ничего не значат. Слышал, где-то в глубинке сохранились пережитки товарно-денежных отношений, но в крупных городах их давно нет. Я выиграл грант от университета: два года работы над любым проектом. Мне выдали двухкомнатную квартиру в центре Москвы и неограниченный доступ к любым цифровым ресурсам. Я, наконец, смог погрузиться в изучение истории и литературы. Мечтал со школы, но пришлось поступать на инженера. Кому сейчас нужны историки и литераторы? Похоже, я такой же пережиток прошлого, как и деньги. Мечтатель, как прозвали меня в универе.
Квартира, которую выделил университет, оказалась донельзя странной. Внутри просторная двушка с современным ремонтом, но почему-то в полуподвальном помещении. Не знал, что такие дома ещё сохранились. Мой находился в одном из переулков у старого Арбата. Вход прятался в подворотне, а окна выходили прямо на улицу. Правда, всё, что я мог видеть, – это ноги прохожих.
Мог, но не видел. Зачем наблюдать за чьими-то ногами, когда есть неограниченный доступ в любые архивы и библиотеки? Да и прохожих зимой было немного, хотя, говорят, раньше Арбат кишел людьми в любую погоду. Архивные фото не лгут: уличные музыканты, художники, толпы туристов. Мой дед успел застать в детстве немного старой Москвы, а я – уже нет.
Я хотел бы понять, что случилось. Почему мир так изменился за несколько десятков лет. Но ещё больше – написать роман. Самостоятельно, без помощи искусственного интеллекта. Так уже давно никто не делает. А я хочу. Поэтому и мечтатель. Или потому что мечтатель.
Первый год я провёл в архивах. Тщательно изучал и собирал информацию, искал нестыковки в исторических источниках, пытался найти наиболее правдивые. Пора было приступать к роману.
– Катюша, – обратился я к голосовому помощнику, – создай текстовый документ.
– Чем хотите воспользоваться для генерации текста? Я могу предложить…
– Нет-нет, стой, я сам буду писать, просто создай текстовый документ.
Если бы Катюша была человеком, она пожала бы плечами. Или это я додумываю и приписываю ей человеческие эмоции?
– Новый текстовый документ создан.
– Спасибо, Катюша.
– Пожалуйста, Лука Ильич.
Поморщился.
– Катюша, а можно называть меня просто Лука, без Ильича?
– Нет, Лука Ильич, я запрограммирована называть вас по имени-отчеству, чтобы приучить к официальному обращению в университете после защиты диссертации.
– Да-да, конечно.
И зачем спросил? Мог бы уже привыкнуть за год к такому обращению, но всё равно каждый раз передёргивает. Если бы мой научрук знал, чем я занимаюсь вместо работы над диссертацией! А может, он знает. Не уверен, что Катюша умеет хранить секреты. Или у меня развивается паранойя?
День за днём, буква за буквой, слово за словом мой роман двигался вперёд. Катюша ежедневно предлагала помощь нейросетей, я продолжал отказываться. Но однажды вместо привычного «чем хотите воспользоваться для генерации текста», она произнесла:
– Лука Ильич, среднесуточная температура превысила плюс десять градусов, ваша система кондиционирования неисправна. Я уже отправила заявку на ремонт, а вам рекомендую временно открыть окно. В душном помещении вам будет тяжело полноценно работать, и вы можете не успеть закончить свой проект в срок, учитывая вашу скорость письма.
