Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Князь Северных земель империи Ханьчжоу был честным и справедливым человеком. Народ искренне любил и почитал своего правителя за скромность и простоту жизни. Даже его резиденция не отличалась вычурностью и богатством, кои полагаются людям его положения. Как человек военный, будучи генералом, он привык обходиться малым и не любил излишества и роскошь. Познав в юности лишения военной жизни наряду с голодом и холодом, князь поклялся никогда не подвергать своих подданных подобному испытанию и не пировать, как другие чиновники, пока по улицам скитаются голодные дети. Именно поэтому голодающих и не было в его землях.

Проезжая по улицам княжества, можно было увидеть счастливые лица горожан, процветающее ремесло и лавки, полные людей и разномастных товаров. Таким уровнем жизни не могла похвастаться даже императорская столица – Цзиньдао, о чем иногда в шутку говорил сам император.

Последний всегда ставил своего названого брата в пример другим чиновникам и подданным, за что те в сердцах таили на него обиду. Все считали, что не подобает приближенным императора и правителям жить как простолюдины; не для того они прошли войну и дворцовые ступени, чтобы не иметь возможности жить в свое удовольствие.

Хотя князь и слыл человеком строгих порядков, сердце его было отнюдь не суровым. Именно оно и помогло ему снискать любовь единственной императорской сестры, которая, всего раз навестив угодья князя, больше никогда их не покинула. Любовь их была сильной и крепкой, с первого взгляда и до последнего вздоха. Отказавшись от столичной жизни в шелках и золоте, девушка была счастлива скромно жить в княжестве вместе с любимым супругом. Дни их текли легко и спокойно, да только детей у них не было, что немного омрачало обоих. Придворный лекарь увещевал супругов, что оба они в полном порядке, просто Боги решили: время еще не пришло. Утешившись этой мыслью, супруга князя решила отдать волю Небу и не расстраивалась. Князь же, улыбаясь жене, соглашался, но втайне от всех молился Богам о снисхождении в роще у подножья горы, в храме, воздвигнутом Небу. Он взывал к ним денно и нощно, жег благовония и без устали преклонялся, стирая коленями нефритовый пол.

– Я никогда и ни о чем никого не просил, но взываю к вам, молю, помогите…

Дни сменялись днями, за годом шел год, и на исходе третьей весны мольбы князя наконец были услышаны.

Выходя из древнего храма на рассвете, он увидел черную лису, стоявшую на краю леса. Сверкающие глаза зверя взглянули с улыбкой, и князь ответил тем же.

– Случилось чудо, князь! – воскликнул слуга, как только правитель вошел во двор.

– Что такое? – взволнованно спросил тот.

Маленький слуга прикрыл расплывающийся в улыбке рот рукой и указал в сторону крыльца, сияя глазами.

Проследив за ним взглядом, князь заметил придворного лекаря, тоже улыбающегося во весь рот.

Вмиг подлетев к нему, князь взволнованно схватил его за плечи и принялся трясти, приподнимая над землей:

– Что с ней? Что с моей женой?!