Хлебный вопрос. Юмористические рассказы

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023

Здравствуй, добрый друг Ипполит!

Письмо твое получил. Спасибо за него. Ты спрашиваешь, как мне живется. Плохо, Ипполитушка. От восьмисот с чем-то рублей, которые я получил от продажи вещей после смерти матери, разумеется, не осталось уже ни копейки. Определенного места я не имею. Занимаюсь за тридцать рублей по вечерам в агентстве иностранного общества «Сфинкс» – вот и все.

А на эти деньги куда трудно жить. При жизни матери у ней все-таки имелась месячная пенсия в двадцать восемь рублей, я жил при ней, имел даровую квартиру и тарелку щей, а теперь из тридцати рублей и за квартиру плати, и сыт будь, и одеться сумей. Пятьдесят восемь рублей на двоих куда больше, чем тридцать на одного, особливо если ими распоряжалась хозяйка. Да при ней я имел и еще кое-какие занятия: вел за пятнадцать рублей домовые книги у кума ее Огузкина, а теперь этот Огузкин сам их ведет. Живу на Песках, под Смольным, и плачу за каморку восемь рублей.

Что сапог одних истреплешь, шагая в агентство на Фонтанку! Хорошо еще, что на первых порах, получа от родительских вещей восемьсот рублей, нашил себе много платья, а то ходил бы теперь отрепанный. Нет ли у вас в Рыбинске местишка в том агентстве, где ты служишь, хоть на те же тридцать рублей местишка? Сейчас бы бросил здешнее место и поехал туда. В провинции на тридцать рублей в месяц куда легче жить! Похлопочи, друг, и отпиши своему приятелю Глебу.

Ты спрашиваешь про Марфу Семеновну? Что Марфа Семеновна! Марфа Семеновна – дрянь. Я перестал к ней ходить. Кофеями поила, рябиновую настойку со мной распивала, галстуки мне шила, а как попросил у ней сто рублей – сейчас и расстаться пришлось. Да и то сказать: старуха. Ведь ей за сорок, а только красилась-то она исправно. Если со старухи нельзя ничего взять, то и черт с ней! Впрочем, в разное время по трешницам и пятеркам я у ней рублей семьдесят перебрал.

Ты, может быть, спросишь: нет ли у меня новой какой-нибудь Марфы? Никакой нет. Ищу и не нахожу и оттого-то, главным образом, и бедствую. Говорят, Питер не клином сошелся. Нет, должно быть, клином. Утюгов советует ходить в Государственный банк в отделение вкладов на хранение и там в дни получения процентов подыскивать себе вдову, пришедшую за процентами. Мысль, не лишенная остроумия. Вот разве ею воспользоваться?

Будь здоров. Пиши. О месте похлопочи.

Твой Глеб.

Милый друг Ипполит, здравствуй!

Пишу к тебе, не дождавшись твоего письма. Знаешь, я попробовал, воспользовался советом Утюгова побывать в Государственном банке и потолкаться среди капиталисток в отделении вкладов на хранение. Кажется, толк может выйти и вдовушку здесь можно заполучить не только для того, чтобы пользоваться от нее кофеями и галстуками, но даже для устройства своей судьбы на вечные времена путем законного брака. Надо только умно повести дело. Третьего дня я был в банке и толкался там часа три. Приятно, что никто тебя не спрашивает там, зачем ты пришел, что ты делаешь. Я бродил от стола к столу, подсаживался к пишущим заявления на выдачу процентов, сам писал эти заявления и нисколько не навлек на себя подозрения. Боже мой, сколько здесь вдов! Я не мог себе и представить, что в Петербурге может быть столько вдов-капиталисток! Как ни заглянешь через плечо в заявление – все вдова. Конечно, тут вдовы на разные суммы, начиная с трехсот рублей и до десятков тысяч, но все-таки вдовы. Так и блещет в заявлении: вдова коллежского советника такого-то… вдова потомственного почетного… вдова полковника… вдова купца… Только раз, заглядывая в заявление, я увидал подпись дочери генерал-майора и раз – жены штабс-капитана. Вдовы и вдовы. Надо тебе, однако, сказать, что они на первый раз показались мне очень скрытными и неразговорчивыми. Уж я как заговаривал – «да» и «нет» – вот и ответ. Поднял одной уроненный на пол платок – мерси. Отыскал для одной чистый бланк для написания заявления, и она сообщила мне вначале, что приехала сюда со станции Чудова, чтобы получить проценты, а как стала писать цифру капитала – сейчас и прикрыла ее рукой. Я было начал о погоде в Чудове – молчит; я о прекрасном устройстве банка – молчит. Написала и пошла подавать чиновнику в окошко.