Путешественник во времени кормит себя

– Что вы можете сказать об этом, доктор Гаспар? – спросил следователь Хэрриг, глядя в коробку, которую только что открыл. Сжав губы, доктор Гаспар подошел к коробке и увидел ее содержимое – человеческий череп, на затылке которого осталась кожа. Довольно крупный череп, без нижней челюсти. Со следами засохшей крови, которые в основном располагались вдоль одной замкнутой линии – неровного разреза, отделившего мозговой отдел черепа от лицевого. Череп не разваливался надвое, поскольку разрез был выполнен таким образом, чтобы верхняя часть черепа была сцеплена с нижней, будто два фрагмента жутковатого паззла. Естественно, при желании их можно было легко разделить и соединить снова. На коже был рисунок – фрагмент длинной формулы, нанесенной мелким почерком.

– Это останки профессора Лэйда, – буднично констатировал доктор Гаспар, но голос его дрогнул. Имя Лэйда он произнес тише, чем остальную часть фразы.

– Это я и так знаю, – выдохнул следователь Хэрриг. – Как и то, что Лэйд умер несколько месяцев назад и его останки хранились в холодильнике. Впрочем, «останки», это громко сказано, поскольку череп – это все, что нам удалось найти.

– Несколько месяцев, вы говорите? – спросил доктор Гаспар, взяв коробку в руки и направившись к сканирующему устройству медленной шаркающей походкой. «Совсем старик», – подумал тридцатисемилетний Хэрриг, глядя на лопатки, обрисовавшиеся под синим халатом.

– От десяти до четырнадцати месяцев, если верить нашим сканерам, – подтвердил следователь. – И это еще раз доказывает, что у Планетарной Полиции плохое оборудование. Всем известно, что профессор Лэйд отправился на станцию «Лонгфорд» восемь с половиной месяцев назад. Ваше оборудование определенно лучше. Мне нужны подробности, но и без них ясно, что дело странное. Кому понадобилось убивать Лэйда, отрубать ему голову, сдирать с нее кожу, удалять мозг и все прочее? Где остальные части тела? Профессор умер сразу после того, как закончил строить свою установку, или…

– Двадцать четыре месяца, – прервал следователя доктор Гаспар, поскольку именно в этот момент медицинский компьютер завершил 29-секундую процедуру сканирования и анализа останков. – Профессор Лэйд мертв уже два года.

Левая щека Хэррига нервно дернулась.

– Вы смеетесь?! – воскликнул он, подавшись вперед. – Вы же знаете, когда Лэйд отправился на орбиту Оберона для своих исследований! 8 апреля 2421 года. А сегодня, бог ты мой, 22 декабря 2421-го. Так как же, черт побери, могли пройти два года? Целых два года! Объяснитесь, Гаспар.

– О времени смерти поговорим после, – спокойно и очень тихо ответил доктор Гаспар. – Есть и другие… гм… странности. У черепа нет нижней челюсти, но в зубах верхней присутствуют остатки пищи, которую Лэйд принимал – только не нервничайте – два года назад. Они сохранились благодаря заморозке. И знаете, что это? Человеческие органы. Я не хочу в это верить, но…

– То есть вы хотите скачать, что гениальный ученый, один из величайших умов нашего тысячелетия, разумнейший и спокойнейший человек, отец пятерых детей – людоед?! – спросил Хэрриг, выделяя каждое слово. – Он, конечно, был чудаком, гениальности свойственны чудачества, но каннибализм – это… это просто невозможно согласитесь? Да и кого Лэйд мог съесть? Он же был один в «Лонгфорде»?! Кем же он, по-вашему, полакомился?