Хранитель Потока

Глава 1. Дым без огня

Марфа Петровна в сотый раз дернула заслонку печи, но упрямый дым продолжал валить в комнату. Её морщинистые руки, привыкшие к любой работе, бессильно опустились. Семьдесят лет она прожила в этом доме, построенном еще её отцом, и никогда печь не выкидывала таких фокусов.

Старый дом скрипел и вздыхал, словно разделяя её досаду. Закопченные стены, знавшие лучшие времена обои, старые фотографии в рамках – всё подернулось серой дымкой. На одном из снимков улыбался её покойный муж Степан, который всегда умел справиться с любой поломкой. "Эх, был бы ты жив…" – привычно вздохнула Марфа.

Она подошла к окну, с трудом открыла тугую форточку. Холодный ноябрьский ветер ворвался в комнату, закружил сизые клубы дыма. За окном падал мягкий снег, укрывая старые яблони в саду. Марфа смотрела на белое безмолвие и думала о том, что придется звать на помощь.

Телефонная книга нашлась не сразу. Пожелтевшие страницы хранили десятки номеров – кто-то уже умер, кто-то давно уехал. Наконец она нашла нужный: "Николай Иванович – печник". Три года назад он чинил у неё печную заслонку, сделал все аккуратно, денег лишних не взял.

– Алло, Николай Иванович? Это Марфа, с Заречной…

Голос в трубке был усталым, но доброжелательным. Он помнил и дом, и Марфу, и обещал приехать, как только закончит с текущим заказом.

Николай появился ближе к вечеру, когда сумерки уже затопили старый сад. Высокий, широкоплечий, с внимательными серыми глазами и густыми темно русыми волосами. От его спокойной основательности Марфе стало легче на душе.

– Ну-с, показывайте, что у вас тут, – он деловито расстегнул потертую куртку, достал инструменты.

Марфа подробно рассказывала о своих безуспешных попытках растопить печь, о том, как дым идет не в трубу, а в комнату. Николай слушал внимательно, изредка кивая. Его руки уже ощупывали печные швы, проверяли заслонку, исследовали каждый кирпичик.

– Странно, – пробормотал он себе под нос. – По всем признакам всё должно работать…

Он выпрямился, задумчиво глядя на печь. В тусклом свете единственной лампочки его лицо казалось особенно сосредоточенным.

– Придется на крышу лезть, Марфа Петровна. Фонарик у вас найдется?

Старый фонарь нашелся в чулане. Николай проверил батарейки, удовлетворенно хмыкнул и вышел во двор. Снег все еще падал, превращая сумерки в густую белую кашу. Приставив лестницу к стене дома, Николай начал подъем.

Холодный ветер трепал куртку, снежинки таяли на лице. Николай осторожно пробирался по заснеженной крыше, держа фонарь перед собой. Печная труба темнела впереди грузным силуэтом.

Встав поустойчивее, он направил луч фонаря в трубу. И замер. Там, где должен был быть привычный закопченный зев дымохода, клубилась странная чернота. Она была густой, почти осязаемой, и казалась живой. Николай моргнул, протер глаза. Видение не исчезло.

"Может, сажа так осела?" – подумал он, протягивая руку. Но пальцы не встретили твердой поверхности. Вместо этого их окутало что-то невесомое и холодное, затягивающее внутрь. Николай попытался отдернуть руку, но было поздно. Чернота стремительно поглотила его целиком.

Падение было долгим и беззвучным. Он летел сквозь густую тьму, потеряв всякое ощущение верха и низа. Сознание мутилось, перед глазами плясали цветные пятна. А потом внезапно появился свет – яркий, зеленоватый, заливающий всё вокруг.