Птицы не поют о дискретной математике

– А знаешь, действительно неплохо получается, – почёсывая лоб, сказал профессор Луис.

Генри, на выпачканных в кофе тетрадных листах, принёс научному руководителю свою работу о структурах графов. Идея не новая, но результаты в этом направлении были получены впервые за несколько лет, да и качество их нельзя было назвать приемлемым. Аспирант открыл золотой источник, если, конечно, обскочит коллег по цеху.

– Так, до вот этого момента, – профессор тыкнул жирным пальцем в конец формулы, – всё понимаю. А вот дальше нужно посидеть. Давай вкратце, в чём идея? Как будешь доказывать?

         Генри в этот момент провалился в приятные воспоминания о походе с другом в бар. Всегда приятно рассказывать о своих достижениях не тем, кто в этом что-то понимает, а тем, кто действительно понимает тебя. Готфрид хоть и был на порядок умнее и талантливее, но в математике понимал неважно, но с людьми ладил отлично. Когда они были в детском лагере, Генри буквально на минуту отлучился в корпус, а когда вернулся, его лучший друг сидел в окружении десятков людей, рассказывая смешные истории. Он всегда был душой компании, во многих это бы вызвало зависть, но Генри был просто счастлив быть с человеком, который бы избавлял его от неловких разговоров.

         Был холодный вечер поздней осени. Они пришли в маленький, уютный бар. Владелиц лично знал ребят, возможно, поэтому они и ходи в это Богом забытое местечко. Качества пива всегда менее важно, чем качество атмосферы. Они сели за свободный стол, заказали по кружечке и стали вести беседу в приглушённых тонах тёплого света.

– Чую подвох, обычно сам ты меня никогда не зовёшь. Давай, рассказывай, – Готфрид взглянул на Генри. Он сразу всё понял. Произошло то, чего он так долго ждал, действительно смелый шаг от его застенчивого друга. Шаг, который и для него много значит.

– Получилось! – словно стесняясь своего открытия, юный математик сказал, придвинувшись.

– Что получилось?

– Помнишь? Я рассказывал о графах и их структурах? Получилось! Правда, пока нет однозначности, и открыт вопрос с циклами, но если мы попробуем…

– Подожди, подожди. Ты же помнишь, что я ничего в этом не смыслю? Для меня сейчас играет инопланетная музыка. Можно чуть более по-человечески?

         Подобное замечание выбивает из ритма любого, кто долго занимался делом и уже позабыл о его сложности. Люди удивляются глупости. Например: «Как можно не понимать таблицу умножения?». Отличный вопрос для человека, который складывал палочки двадцать лет тому назад. Ответ прост: никто вначале не понимает таблицу умножения, но мы любим забывать о том, что когда-то тоже были глупые. В итоге на самом деле в мире умных людей нет, есть те, кто больше других забывает.

– Ну, – Генри чуть опешил и этим «ну» тянул время, пока его мозг пытался сочинить простой, жизненный пример, – допустим, у тебя есть город. Очень простой город, в котором есть только дома и дороги. От некоторых домов есть дороги к дому А, а от некоторых нет. Кто-то может напрямую заехать к тебе в гости, а кто-то, проколесив весь день, поймёт, что катается по кругу.

– Как Софи после выпускного? Как можно запихнуть в себя литр мартини, а потом крутиться вокруг собственного дома с мыслью…

– Точно после поворота! – выпалили они хором, не сдерживаясь в смехе.