Шерлок Холмс и Русская богиня

Все англичане делают это… Уж эти англичане! Так на то они и англичане…

…а Шерлок Холмс и доктор Ватсон были, если кто забыл, англичанами до мозга костей и потому делали это при каждой возможности. Для тех, кто любит знать всё до тютельки, скажу, что всё происходившее происходило на Бейкер-стрит, 221b, район Марилебон, округ Вестминстер в Лондонской агломерации на острове Туманный Альбион, по за Ла-Маншем слегка направо, координаты 51°30.51′ с. ш., 0°7.544′ з. д. Дело было, чёрт возьми, 8 апреля 1912 года! Ничто не предвещало беды, а дрянная лондонская погода даже начинала к вечеру улучшаться. Однако напольные часы пробили необычным зловещим боем файф-о-клок, и зловещие события тут же стали принимать неотвратимый оборот.

Не успел стихнуть последний зловещий звук, как неулыбчивая миссис Хадсон, которую мучил ревматизм, с душераздирающим молчанием подала друзьям чай с молоком и те принялись помешивать свою британскую бурду ложечками, издававшими душераздирающие звуки при каждом касании фарфора. Почему бурду? «Пусть они сами пьют свою молокаку, – говаривал мой приятель, большой дока по части чайного искусства, поживший пару лет в Англии. – Можно бросить в стакан известку, эффект будет точно такой же». Он прав, наверное, но учить англичан чай пить это как учить дедушку кашлять… Почему душераздирающими? Потому что в детективе всему положено быть душераздирающим – диалогам, пейзажу, сюжетным поворотам, цепочкам трупов, которые взбадривают интригу, а главное, в самом конце, тусклым миражом маячит душераздирающий авторский гонорар, глядя на который хочется застрелиться.

– Нет-нет, мой дорогой друг, позволю себе с вами не согласиться, – тем временем высказывался Шерлок Холмс, продолжая спор у камина. – На свете нет более сладостного напитка, чем сама жизнь. К сожалению, это начинаешь понимать не прежде, чем в твоей чаше останется всего несколько капель этой божественной влаги. Всё по пословице: «Мы не ценим воду, пока колодец не пересохнет»[1].

– Как же вы постарели, Шерлок! – воскликнул Ватсон. – Вам совершенно не идёт роль старого ворчуна – отставного преподавателя философии! К тому же, как обычно, вы используете запрещённый приём и подменяете понятия. Я высказывался всего лишь о гастрономических пристрастиях и бытовых предпочтениях! А вы заходите с философского туза, чтобы сорвать банк! Мы так не договаривались!

– Мы уже тридцать лет не можем ни о чём договориться, дорогой Ватсон, но это не мешает мне ценить вашу дружбу, которая скрашивает мой закат, как вечерняя заря.

– Шерлок, вы, часом, не начали писать стихи? Только не вздумайте мне их прочесть! Лучше я сразу пущу себе пулю в лоб.

– Вы всё ещё пребываете в болоте сенсуализма, что в особенности присуще медицинским умам, – проворчал Шерлок, – тогда как я потрудился взойти на ступень спиритуализма и мне отсюда виднее.

Так старые приятели пикировались, наслаждаясь свежим чаем и творожным пудингом, который в тот раз особенно не удался миссис Хадсон.

– А не махнуть ли нам в Америку? – как-то невзначай спросил Холмс и коварно прищурился. – Право же, друг мой, я вдруг подумал, отчего бы нам не прокатиться в Америку, будь она трижды неладна? Пока я жил в Чикаго и Буффало, я сто раз убедился в правоте Александра Гамильтона, который видел своих сограждан насквозь: «В Америке нет добродетели. Торгашество, освятившее рождение этих штатов, держит их обитателей на цепи и единственное их желание – чтобы она была золотой». Но вы-то, друг мой, верите в доброту людоедов, и отчего бы вам не убедиться лично? Вы же не бывали в этой недостойной уважения стране, а мне как раз не помешает компаньон для вояжа туда и обратно. Что скажете, Ватсон?