Лица пустоты. Книга 1

– …малолетние дети. Они стали последними жертвами жестокого убийцы…

– Выключите радио, – просит Настя соседку по палате.

Та назло ей выкручивает громкость карманного приемника до максимума.

– Ну, хоть переключите куда! – восклицает Настя и чувствует, что готова расплакаться.

– Напоминаем, кровожадным маньяком оказался подающий надежды студент-медик, санитар местной больницы. Давайте послушаем, что говорят его знакомые…

Настя рыдает.

Бойкая старушка с соседней койки неожиданно встает, подходит к вредной тетке с радио и выключает приемник. Оторопев, та в странной позе замирает, словно сломалась. Она, кажется, не может решить, возмутиться или промолчать.

– Ты тут не одна, а с людьми, – говорит старушка. – Ты ж у нас ходячая? Вот ходи и гуляй.

Тетка фыркает и, накинув халат, вальяжно выходит из палаты.

– Спасибо, – шепчет Настя, вытирая слезы.

– Ну, поплачь-поплачь, – говорит старушка. – Легче будет.

«Не будет, – думает Настя. – Никогда уже не будет.»

***

– Никольская, к тебе посетитель! – выкрикивает медсестра и исчезает за дверью.

Настя, кряхтя, усаживается на кровати.

– Ну как ты? – в палату входит Аня. Усталая, волосы кое-как собраны на затылке, лицо осунулось.

Хорошо, что соседок нет, думает Настя, при них об этом нельзя.

– Ты же никому не говорила? Никто не знает?

– Успокойся, – Аня оглядывается на дверь. – Тебе нельзя волноваться.

– Не смеши меня, – качает головой Настя.

– Все в порядке, поверь, никто не знает, что ты была с ним.

«Была с ним там или вообще?» – крутится на языке у Насти, но она не рискует спрашивать вслух.

Аня отвечает на незаданный вопрос:

– К тебе не придут, не будут ничего спрашивать. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Вообще ничего. И главное, ты не причем. Хотя это мы и так знаем, – Аня вздыхает.

«Ничего ты не знаешь.»

Может, ей тоже нужно было уйти. За ним. С ним вместе.

– Это все я виновата! – заходится в слезах Настя.

Аня гладит ее по голове:

– Ты не причем. Ты не знала.

Нет-нет, теперь она должна жить ради нее. Обязана.

Настя гладит живот, а слезы все льются и льются.

– Придумала уже, как ее назовешь?

– Не знаю… – Настя размышляет.

Будто это важно.

– Может, Лиза?

– Нет, я туда не пойду, – Линда смотрела на огонек сигареты, ярко тлеющей в руках Даши. Было уже совсем темно, и заброшенные гаражи вокруг приобрели зловещий и мрачный вид. – Это глупо.

Она оглянулась на здание школы, уютно светящее желтыми окнами, и зябко поежилась. Холодало. Линда поплотнее закуталась в толстую шерстяную кофту, но это не слишком помогло.

Скорей бы уже домой.

Даша пожала плечами:

– Глупо, не глупо, но точно лучше, чем сидеть дома.

Линда ничего не ответила, ведь она-то как раз только и думать могла, что о доме. О тепле, уюте, мягком диване и горячем чае.

– Если что, Макс тоже пойдет.

– Правда? – спросила Линда как можно более безразличным тоном.

– Ага, – Даша в последний раз затянулась и выкинула сигарету. – Вообще-то он и предложил туда слазить. Самое то для Хэллоуина.

Она подняла свою сумку с поваленного дерева и перекинула ремень через плечо.

– Но раз ты думаешь, что это глупая затея, то я так Максу и скажу.

– Ладно, – тяжело вздохнула Линда и вслед за ней подняла свой рюкзак и закинула на спину. – Знаешь, как меня уговорить.