Кто бы их заставил замолчать. Литературные эссе и заметки

Автор

Страниц

Год

—

Заголовок: "Вдохновение в словах: знаменитые авторы, не признавшие цензуру"

Введение:
Каждый, кто интересуется литературой и ее творцами, знает о значимости произведений Анны Ахматовой и ее бессмертных строках: "Но, Боже, как их замолчать заставить!" Однако Калле Каспер, автор книги "Кто бы их заставил замолчать", видит аллюзию на эти строки с другой стороны. Для него названные авторы обладают таким непревзойденным талантом и актуальностью, что никто и ничто не может остановить их диалог с современными читателями. В книге автор знаменательно обращается к произведениям Шекспира, Пушкина, Золя, Достоевского, Грина, Мопассана, Джойса, Мандельштама, Ремарка, Горького, Азимова и Симонова, преподнося их как универсальное вдохновение. Да, эти великие писатели останутся с нами надолго, "но не назад, а вперед".

Дополнительная информация:
Интересно отметить, что включенный в книгу макет доступен в формате PDF A4, что облегчает чтение и сохранение этого ценного издательского произведения. Эта книга станет настоящим кладезем знаний о великих авторах и их непревзойденной силе слова. Она предоставляет возможность читателям погрузиться в исторические и литературные контексты и пережить эмоции, которые только великие литераторы способны вызывать у своей аудитории. Книга "Кто бы их заставил замолчать" станет неотъемлемым элементов коллекции каждого ценителя литературы.

Читать бесплатно онлайн Кто бы их заставил замолчать. Литературные эссе и заметки - Калле Каспер

Заметки о Вильяме нашем, Шекспире

Недавно я встретил в интернете такие строки: «75-летним стариком, желая еще раз проверить себя, я вновь прочел всего Шекспира от „Лира“, „Гамлета“, „Отелло“ до хроник Генрихов, „Троила и Крессиды“, „Бури“ и „Цимбелина“ и с еще большей силой испытал то же чувство, но уже не недоумения, а твердого, несомненного убеждения в том, что та непререкаемая слава великого, гениального писателя, которой пользуется Шекспир и которая заставляет писателей нашего времени подражать ему, а читателей и зрителей, извращая свое эстетическое и этическое понимание, отыскивать в нем несуществующее достоинство, есть великое зло, как и всякая неправда».

До 75-летнего возраста я еще не добрался, но Шекспира, или, вернее, того автора, кого мы знаем под этим именем, перечитываю регулярно, примерно каждые пять-шесть лет, ибо получаю от этого удовольствие. Он хорошо пишет, не то что его выше цитированный критик, чьим творчеством я бы, в свою очередь, не советовал читателю «извращать свое эстетическое понимание». Сейчас получился перерыв более долгий, на что есть причины, но о них я не буду.

И вот, открыл первый том того жалкого дешевого издания в красном переплете, которое мы с Гоар притащили из Москвы, с книжной ярмарки, по-моему, еще из Лужников, и прочел для начала «Ричарда Третьего». Сейчас эту пьесу поставил наш Русский театр, но смотреть я не пойду, слишком много времени занимает, не могу себе позволить.

Ричард III

«Ричард III» – раннее произведение Шекспира, но в нем уже есть все то главное, что характеризует его творчество. В сущности, хоть эту пьесу и называют «хроникой», она больше смахивает на трагедию. Как архетип, «Ричард» предшествует «Гамлету» и «Макбету», в которых сюжет развивается аналогичным образом: некто путем убийства захватывает власть, а в конце лишается ее и погибает. По форме – да, есть признаки хроники (уж очень добросовестно автор излагает перипетии исторических событий), но одновременно видна и художественность, несвойственная некоторым другим хроникам Шекспира: краткость и умение создавать характер путем четкой самооценки героя его же устами. О том, что Ричард – скотина, мы узнаем не из его поступков (они только доказывают это) и не из высказываний других персонажей, а от него самого: «Уродлив, исковеркан и до срока я послан в мир живой… Раз не дано любовными речами мне занимать болтливый пышный век, решился стать я подлецом…»[1]Это – главное, и это дает актеру возможность понять и выразить героя, что и делает Шекспира таким привлекательным для сцены.

Хорошо прослеживается и своеобразие «шекспировского стиха» – белый стих, в контрапунктных местах (в конце сцены) переходящий на рифму. Интересен, кроме самого Ричарда, Бекингем – соратник, во всем ему поддакивающий, притом умело, с изящным лицемерием. Одно только непонятно: почему Ричард отказал ему в поместье, настроив тем Бекингема против себя? Только из желания показать свою власть? Выбросить «мавра», свое дело сделавшего? Но тогда следовало его убить. Теперь же Ричард в результате собственного необъяснимого самодурства (ведь он умен!) приобретает опасного врага.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: