Делец платит наличными

― С вами все в порядке, господин Паратов? ― подскочил ко мне тот самый одноглазый коротышка, что давеча сломал спинной хребет одному типу, который отстрелил ему мочку левого уха.

– Угу, ― буркнул я, стряхивая с запястья обломки часов.

Сапфировое стекло моих «радо» нельзя было ни разбить, ни поцарапать. Но против пуль крупного калибра это швейцарское изделие не устояло.

Шесть трупов за двое суток ― это чересчур даже для бизнесмена моего уровня.

Один-два ― еще куда ни шло, а с таким веером жмуриков я сегодня рискую нарваться на крупные неприятности. И для себя и для своей фирмы.

Тем более, что я вляпался в эту историю исключительно «из любви к искусству», в данном конкретном случае ― к искусству расследования.

А за любовь, как вам должно быть известно, надо платить. Причем наличными.

Кстати, надо на досуге подсчитать, сколько нулей потеряла моя кредитная карточка. Так что о личной выгоде речь пока что не идет.

Впрочем, это еще как сказать и с какого боку посмотреть. Возможны варианты.

Но для этого нужно сначала разложить все по полочкам, потому что времени остается в обрез.

Черт, они снова стреляют.

Но пули мыслям не помеха.

Даже наоборот.

Итак, как же все начиналось?

Зал ресторана «Лайнер» был оформлен под салон самолета, только что раз в десять больше.

Между круглыми столиками туда-сюда сновали рослые длинноногие официантки в прикиде аэрофлотовских стюардесс и развозили заказы.

Несмотря на все рекламные навороты, кормили тут довольно скверно, как-то без души.

И по-хорошему, стоило прилагать к столовому набору пакетик ― для блева, понятное дело, если уж имитировать авиа-сервис до конца.

«Продержатся от силы три месяца, ― подумал я, промокая губы салфеткой, ― у Марциненко ни одно заведение не функционировало больше этого срока. Потом опять возьмет подряд и забабашит какой-нибудь гриль-бар. С тем же, разумеется, результатом».

– Что-то ты хмур сегодня, дружище, ― похлопал я по плечу соседа. ― Я все в толк не возьму ― мы обмываем твою сделку, или справляем поминки?

Сапожников попытался улыбнуться, но это у него не очень-то получилось.

– Да и под конец поминок народ обычно расслабляется, ― продолжал я.

Но Максим по-прежнему молчал и продолжал вяло ковыряться в овощном салатике, терзая тупыми выступами вилки мясистый лист спаржи.

– Да вы только посмотрите на него, люди добрые, ― всплеснул я руками, ― этот человек за два дня уломал французов, чтобы они открыли у себя филиал его фирмы. Любой другой на твоем месте прыгал бы ль счастья, пока не свалился бы без сил.

Мой сосед за столом отнюдь не произвел подобных действий, а, казалось, еще глубже погрузился в мрачную меланхолию.

– Но ты умудрился под согласие французов уломать греков, ― продолжал я, ― а те, в свою очередь, уломали итальянцев. Теперь у тебя свои предприятия по всей матушке-Европе, а ты выглядишь как рэкетир, которого обдурили десятилетние наперсточники.

– Отчасти ты прав… ― через силу выдавил из себя Максим.

– Да что с тобой стряслось? ― тронул я его за плечо. ― Кухня в этом кабаке не нравится? Плюнь в тарелку и сменим диспозицию.

– Да нет, ― отмахнулся Сапожников, ― просто… просто у меня предчувствие.

– Вот как? ― поднял я брови. ― И что это за ощущение такое? В каком месте твоего тела? Не забывай, что я врач по образованию.