Тоя Багенге. Чумной квартал

Управление Абрафо – город в городе. Царство в царстве. Квартал тайной и не тайной полиции хоть и не обнесён высокой стеной, сторонясь площадей и улиц Эйоланда, но его мрачные здания чужеродны, словно опухоль на молодом теле.

Граница жилых кварталов с кварталом Абрафо воспринимается населением совершенно чётко – одна сторона улицы пестрит буйством красок, неона, пластика и стекла; вторая – кирпичные стены без облицовки. Первая возвышается над второй, но возвышается не горделиво, а скорее от попытки в страхе отшатнутся.

Жители города стараются не смотреть в сторону Абрафо. Несчётное количество мифов и городских легенд гуляет про него и многие из них действительно имеют под собой не только выдумки. Мифы плодятся, забываются, вспоминаются, видоизменяются, вновь забываются и также вновь всплывают на поверхность городского фольклора.

Жители ненавидят Абрафо, власти мечтают стереть его с лица города. Но Абрафо стоит уже не одно столетие, являясь гарантом стабильности, зачищая кварталы с бандами и пресекая бунты, ставя на место зарвавшихся властителей и особо ретивую оппозицию.

Они – равновесие огромного мегаполиса, возведённого почти три тысячи лет назад. Возведённого совершенно другим народом, даже отдалённо не напоминающим его сегодняшних хозяев.

Квартал Абрафо делится на жилые здания, складские помещения и штаб управления – самое большое здание в тридцать пять этажей, бросающее своими размерами вызов высоткам из соседних кварталов.

Здесь часто решается судьба города и населяющих его жителей.

Именно потому квартал Абрафо так ненавистен.

За его реальную власть.

***

Письменный стол колченого брыкнулся и в очередной раз попытался скинуть с себя груду бумаг. Плоды его предыдущих усилий валялись на полу повсюду, и некоторые из них уже успели обзавестись грязными отпечатками лап.

Просторный кабинет с тремя столами казался тесным из-за бардака и стен, сплошь покрытых хаотичными надписями, рисунками и материалами из расследуемых дел.

Рисунки хозяйка кабинета наносила на стены сама, обычно в приступах ярости или в депрессивном настроении. Предметом её творчества часто становились провинившиеся подчинённые и разыскиваемые преступники. В редкие периоды влюблённости она предпочитала пейзажи, но так как никогда не видела их вживую – только на чёрно-белых картинках старых книг – то пейзажами в её понимании становились руины городских застроек на растрескавшейся и почерневшей от пожаров земле.

Депрессии порождали поля битв. Их она тоже никогда не видела, а потому дальше тронутых тленом тел, ржавого оружия и разграбленных замков – тоже подсмотренных в книгах – её фантазия не продвигалась.

Радостное и восторженное настроение картин не рождало вовсе. В такие дни подполковник Тоя Багенге занималась исключительно работой и ничем больше.

Тоя с трудом успокоила грозившую расползтись по кабинету очередную порцию бумажной массы и подняла с пола один из документов. На странице с донесением явственно проступил жирный след от завтрака – то ли её, то ли кого-то из коллег.

Скорее всего, её завтрака, подумала она. Сомнительно, будто кто-то из подчинённых осмелился бы есть на предназначенных ей сводках. Впрочем, даже если и так, она отнеслась бы к этому с пониманием: бумагами в Абрафо завалились все.