Несколько слов от издателя.
В этих записях мне видится паренек, вступающий в жизнь, страстно ищущий себя в ее быстротечности и непонятности, ищущий дружбы, понимания, каких-то хотя бы отдаленно родственных душ и сердец, человек влюбленный в литературу, верящий ей и только в ней видящий весь смысл своей начинающейся жизни.
Несовпадение книжных идеалов и повседневности, кажущейся ему бессмысленно серой, лишенной высоких устремлений, мечтаний и благородных порывов, мат, матерщина, примитивизм, пьянки, окружающие его, вызывают сожаление, боль, непонимание.
Уйти от этого, не стать таким же как все. Как это сделать? Выход он видит в самосовершенствовании, в учебе, в развитии в себе высоких нравственных качеств, как у героем его любимых книг Джека Лондона, Оноре Бальзака, Жан Жака Руссо, Максима Горького.
Как это сделать? Как стать лучше и в то же время остаться таким же как все. Не быть белой вороной среди людей, не увлечённых ни литературой, ни высокими мечтами?
Об этом долгие страницы его записей и размышлений. Я не редактировал его записи. Не изменил ни слова. Парень писал о том, что у него на душе. Что наболело. Разве я имею право править?
Издатель.
1966 год
Не сданное на проверку сочинение на тему «Как я хочу прожить свою жизнь» 16 марта 1966 года, 8 «а» класс.
«Жить прожить, не поле перейти. Это такая штука, брат. Сложная.»
Из разговора.
Есть много людей, которые отдали свою жизнь народу, борьбе за свободное существование. Примером тому могут служить герои гражданской и Великой отечественной войн. И они бессмертны. Они живы и сейчас в памяти людей. А есть и другие люди. Люди, которые жили только для себя, для жизни, ради ее прелестей и наслаждений. Но проходит отрочество, юность, зрелость, и, уже стоя одной ногой в могиле, вдруг ощущают пустоту, вакуум в своей душе, вдруг ощущают, что они никому не нужны. По-иному они смотрят на свою прошлую жизнь, видят себя издалека, со стороны и ужасаются, и клянут себя и ненавидят. И жалеют. Но поздно. «Перед смертью не надышишься»! Вот так бездарно прошла жизнь, И не вернешь ее – думает старенький сморщенный старикашка, и редкие, горькие капли слез, мутных и серых, как сама его жизнь, исчезают в трусливых негероических морщинах.
А я не хочу так. Не хочу, стоя у ворот смерти, горько рыдать, рваться назад, биться в истерике, хватаясь за остатки жизни.
Спокойно, с улыбкой на лице, с чувством исполненного долга, с чистой душой и ясными глазами, в которых читается только покой и счастье. Я представляю свою смерть так. Маленькая уютная комнатка с красивым окном во всю стену, сквозь которое заливается мягкий приятный старческому глазу свет.
Тишина. Только чуть слышно гудит аппарат, при помощи которого в комнате установлен морской климат. Из магнитофона раздается шум прибоя. Это мое последнее пристанище. А вот и я. В мягком кресле полусидит полулежит весь высохший старик с приятным морщинистым лицом и умными чистыми глазами. Седой, как январский снег. Блаженство застыло на его лице. Видимо снова задумался он о своей не зря прожитой жизни, жизни, посвященной служению Родине, Государству, семье, детям и внукам.
Задумался он. Вспоминает свои молодые год: 15, 16, 17, 18, 19 лет. Что он делал? Как он начинал свою жизнь? Ах, да, кажется, учился. Но где? Как и вспомнить? Так и думает он медленно, смакую всю свою правильно прожитую жизнь, посвященную служению людям, добру, истине.
