Сироты Каллидиуса

Если бы о моей жизни написали книгу, пятнадцать лет поместились бы в одном предложении: «Мария Кроуфорд жила в приюте, хорошо училась и была привязана к своему старшему брату». Дальнейшая история происходила будто не со мной, и я до сих пор не уверена, что не сплю.

Если бы обо мне написали книгу… То лето, когда мне исполнилось пятнадцать лет, стало бы её началом.

– Ты в порядке, Мими?

Мы расположились на поляне в тени огромных веток дерева, как делали каждый день перед обедом. Айвен, пытавшийся, не жмурясь, смотреть на солнце, не ждал от меня ответа.

В порядке ли я?

– Страшно, – негромко сказала я, ища его руку в траве. – Давай не будем портить такой хороший день?

День и вправду стоял чудесный. Тёплый ветер едва шевелил листву нашего дерева, солнце припекало кожу так, что некоторые девчонки с утра развалились на траве в одном нижнем белье (мне посчастливилось попасться под горячую руку миссис Леман, когда она отчитывала их посреди коридора). В начале июня прекратились дожди, длившиеся почти всю весну, и воспитанники приюта Брикмана торчали на улице целыми днями. Младшие бегали и кричали, как сумасшедшие. Те, кто постарше, читали, играли в карты на траве, разговаривали о чём-то своём. Мы с Айвеном не отставали от них.

– В последний раз ты улыбалась ровно две недели назад, – сказал он.

– А что было две недели назад? – нахмурилась я.

– Двадцатое мая.

– Ох, твой день рождения, точно, – сказала я и, немного подумав, добавила: – Разве я не смеялась вчера за ужином?

– У тебя нет этой морщинки на лбу, когда по-настоящему улыбаешься, – мягко улыбнулся Айвен.

– А вчера морщинка была?

– Все две недели.

Я понятия не имела, о чём говорил Айвен, но верила ему на слово.

Наше место никто не любил из-за того, что солнце не пробивалось свозь листья дерева. Собственно, солнце в Кентербери светило с отвратительной нерегулярностью, и каждое его появление было подобно вечеринке-сюрпризу. Наверное, именно поэтому Айвен обожал эту поляну – можно было остаться наедине. Даже в пасмурные дни мы ложились рядом на траву и говорили обо всём на свете – это стало чем-то вроде ритуала. Всегда говорить о сокровенном под деревом, хранившем все наши секреты.

– Айв? – я повернулась к нему и почувствовала, как страх расползается под кожей.

– Да?

– Ты решил, что ответишь мистеру Леману?

Айвен удивлённо приподнял брови, несколько секунд посмотрел на меня, а после – тепло улыбнулся.

– Если хочешь, мы останемся. Я знаю, ты не любишь перемены, – сказал он.

– Но такого шанса у нас больше не будет, не так ли? – это не было вопросом.

Шанс перебраться в Лондон никогда не давался кому попало. Айвен мечтал об этом с раннего детства, и когда у него появилась такая возможность, я просто не могла всё испортить. Расстаться мы не могли, – друг без друга мы не провели ни дня сознательной жизни, – а для меня переезд казался слишком большим потрясением.

– К тому же, они предложили только тебе, – добавила я.

Каждый год директор выбирал одного или двух лучших учеников приюта, чтобы перевести в интернат для детей с высоким уровнем интеллекта. Это место называлось Каллидиус, и хозяин нашего приюта имел там какие-то связи.

В этот раз выбор пал на Айвена.

– Они принимают нас обоих, я же говорил. С твоими талантами в химии тебя с удовольствием возьмут куда угодно.