Все жанры Все авторы
Выхожу 1 ja на дорогу - Андрей Филимонов

Выхожу 1 ja на дорогу

Страниц

160

Год

2019

Андрей Филимонов - талантливый писатель, который заслуженно приобрел популярность и признание в литературном мире. Его романы "Головастик и святые" и "Рецепты сотворения мира" стали номинантами и были в шорт-листах таких престижных литературных премий, как "Национальный бестселлер" и "НОС", а также премия "Большая книга".

В своей последней книге "Выхожу 1 ja на дорогу" Филимонов по-новому преподносит читателям историю XX века. Он переносит нас в частную жизнь того времени, начиная от эпохи Гражданской войны на Транссибирской магистрали и заканчивая парижскими терактами 2015 года. Мы наблюдаем за осколками прошлого в виде торжества сталинской конституции в 1937 году, мечтами шестидесятников, застойным пьянством и даже дауншифтингом как образом жизни. Автор затрагивает тему эмиграции и представляет нам несколько судеб исторических персонажей, которые переплетаются с судьбами членов разветвленной семьи.

В романе "Рецепты сотворения мира" Филимонов рассказывает историю различных представителей этой семьи - героев, предателей, эмигрантов, коммунистов, жертв репрессий и даже кавалеров орденов. В каждой истории заключен уникальный сюжет - от погибшего в Большом театре Дяди Васи до проигравшего сражение на Перекопе юнкера Володи. Американскую долгую ночь войнишка Митя будто охватила темная ткань,ее сплющил. Надпись -или?- " Ударная Сибирь" надоело (если даже туда низзя) Нет, хорошо это, Преисподний или глубока еще Чукотка), что Митя найдёт его "тундру",будет помогать и успокоит спокойствие едва пойманного редкого бабочки.

Читать бесплатно онлайн Выхожу 1 ja на дорогу - Андрей Филимонов

© Филимонов А. В.

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Истребление ангелов

1

Раньше такой хамской погоды не было. Раньше снег был ленивый, падал не спеша, прогуливаясь с неба на землю, как сытый ангел. Но настал октябрь семнадцатого, и погода озверела. Революционный снег царапает человека до крови, словно из разбитых часов кто-то вытаскивает и швыряет вам в лицо колючие колесики.

Время летит впереди человека. Год прошел, как не было, в красно-белой круговерти, зима явилась ранняя и злая даже для Сибири; так всегда бывает на переломах истории, словно бы мало людям других бед.

Метель наскочила на станцию «Тайга» внезапной кавалерийской атакой и загнала пассажирское стадо в маленький душный вокзал. Там было тесно и тоскливо, как в Чистилище. Дымила печь, хныкали дети, ругались незнакомцы. Счастливые обладатели узлов и чемоданов расселись, можно сказать, по нынешнему времени, с комфортом. Путешествующие налегке обреченно переминались с ноги на ногу.

– Зал ожидания у моря погоды, – сказал господин с лицом желтым, как бульварная газета, покосился на стоявшего рядом железнодорожного служащего в форме и ехидно добавил: – А погода навикжелила[1].

Железнодорожный служащий хотел отодвинуться и потревожил соседа.

– Да не елозьте вы, саботажник! – потребовал сосед, мужичок в лисьей шубе, по виду городской крестьянин с запросами. Он взмахнул перед лицом железнодорожника часами так яростно, что чуть не оторвал цепочку. – Двенадцатый час ночи! Где, я вас спрашиваю, поезд? Мне в Омск нужно!

– Телеграфируйте адмиралу. Пусть пришлет за вами катер, – огрызнулся железнодорожник.

– Вы слышали? Слышали, что он говорит? – Взвизгнула лисья шуба. – Это же агент Совдепа!

Голос у мужичка был гнусный… хотелось его обладателя запломбировать в вагон и малой скоростью отправить в красную Москву… пусть там расскажет про свое важное омское дело. Но деваться было некуда, вьюга стучала по входной двери ледяным кулаком. Желтолицый господин возвел глаза к потолку и стал напевать какую-то шансонетку на мотив «Боже, царя храни».

– Зинаида прислала оттуда письмо с японским дипломатом, – нашептывала подруге красивая дама. – Представьте, на Литейном она видела отца Павла в летней одежде, а на шее у него красный короб с игрушками. Прохожие идут мимо, никто не интересуется. Зинаида хотела купить что-нибудь из жалости, подошла, – а это не короб, а гробик, а там младенец, а на нем бумажный венок. Так печально.

В углу сама собой зашевелилась груда синего тряпья, поползла вверх вдоль стенки, вытянулась и превратилась в огромное пальто. Осторожно, как муха из чернильницы, выглянул оттуда некто длинноволосый, заспанный. Лицо совсем юное, раньше бы сказали – студент, а теперь – кто его знает. Голова покрутилась в просторном вороте и нырнула обратно.

– Еще Зинаида написала, что в Москве нельзя купить даже сушеной селедки, а комиссары едят людей. В газетах пишут, что расстреливают, а на самом деле – едят. Так печально.

Синее пальто застонало, дама вздрогнула. Длинноволосый снова высунул голову из ворота, теперь на носу у него были очки в металлической оправе, он воздел длинные руки над головами печальных женщин, словно хотел забраться на убогую люстру. Потом вдруг заколыхался в своем пальто, как в колоколе, и молитвенно взвыл на весь зал:

Вам может понравиться: