Под знаком Венеры

Венера сияла той ночью ослепительно, словно желая осветить путь двум слившимся впотьмах теням. Ее холодный, яркий свет падал на крыльцо маленького дома, выхватывая из темноты белизну его рук, сжимавших тонкую талию в бархатном платье, и влажный блеск ее губ, приоткрывшихся в предвкушении. Он целовал ее жадно, забыв обо всем на свете, и в голове у него гудело от счастья и вкуса ее помады – сладковатого, с привкусом чего-то терпкого. Она отвечала ему с такой же силой, вцепившись пальцами в его волосы, и в этом поцелуе был и смех, и вызов, и обещание. Когда дверь захлопнулась, Алексей долго стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, пытаясь удержать в себе это пьянящее чувство. Он не видел, как в верхнем окне на мгновение отодвинулась штора и на нем на мгновение остановился задумчивый, а не страстный взгляд Анны. И уж точно не видел он, как из-за угла соседнего дома, куда падала длинная тень от высокого клена, медленно, не создавая шума, тронулась и скрылась в ночи небольшая машина. За рулем сидела Карина. Она ехала домой, сжимая баранку до того, что побелели костяшки пальцев рук, и на щеке у нее, освещенной мерцанием панели приборов, блестела одна-единственная, яростно сдержанная слеза.

Глава 1.

Утро после того поцелуя было сияющим. Алексей летел на работу, не чувствуя под ногами асфальта. Весь мир казался ему отретушированным, ярким, дружелюбным. Анна выспалась и была прелестна в своем легкомыслии. Она засыпала его в социальных сетях смешными стикерами и голосовыми, где на заднем плане играла танцевальная музыка.

«Я так вчера устала на танцах! Но это было волшебно, правда?» – писала она.

«Самое волшебное было после», – отвечал он, и по телу разливалось тепло.

«Ах, этот? Ну да, мило», – словно дразнясь, отзывалась она, и ему хотелось тут же сорваться и мчаться к ней, чтобы повторить.

Карина появилась в их жизни как тихий, неизбежный фон. Она была подругой Анны еще со времен художественного колледжа. Там, где Аня, там порыв, эмоция, танец, там Карина – ровная линия, выверенная композиция, спокойный голос. Она работала графическим дизайнером, одевалась в элегантный минимализм и всегда знала, что сказать. Когда Алексей и Аня ссорились – а ссорились они часто, из-за ревности Алексея и любви Анны к флирту – именно Карина мирила их. Она звонила Алексею.

«Лёш, не дури. Она просто такова. Она любит внимание, как цветок любит солнце. Но тянется она к тебе. Успокойся».

И он успокаивался. Ему было легко говорить с Кариной. С ней не надо было играть в угадайку, не надо было доказывать свою любовь каждую минуту. Она слушала. Кивала. Говорила разумные вещи.

Однажды, сидя в уютной кофейне после одной из таких «миротворческих миссий», Карина спросила, разминая в пальцах бумажную салфетку:

«Алексей, ты никогда не боялся, что такой яркий огонь, как Аня, может быстро прогореть? Что ей наскучит однообразие?»

Он поморщился: «Что ты имеешь в виду?»

«Ничего. Забудь. Я просто… забочусь о вас обоих. Ты – надежный, земной. Она – стихия. Стихиям нужны постоянные новые впечатления».

Слова легли как мелкая заноза под кожу.

Глава 2.

Тот самый вечер на танцполе. Алексей не любил эти клубные тусовки, но для Ани он готов был терпеть все. Он стоял у барной стойки, наблюдая, как она парит в центре зала. Она была прекрасна. Ее тело жило в ритме музыки, улыбка была обращена ко всему миру. И вот он увидел это: ее взгляд скользнул по нему, нашел какого-то высокого парня в нарочито небрежной рубашке, и между ними пробежала искра взаимопонимания. Всего пара слов, перекинутых через шум бита, совместное движение, отточенный поворот. Аня засмеялась тем самым звонким смехом, от которого у Алексея сжалось сердце, и поспешно, почти сбежала с танцпола, сделав вид, что направляется к нему.