Она фотографирует

Ноги ужасно гудели от усталости. Сколько она уже прошла пешком? Километр, два, три? Катя не знала. Она в сотый раз обругала себя за то, что опоздала на метро. Позвякивающая в кармане мелочь номиналом в сорок два рубля, не привлекла бы и самого отзывчивого бомбилу. Волонтеров среди них не водилось. Все, что они могли – это драть в три шкуры и прокуривать салон вонючими сигаретами. Лак уже не держал прическу, а короткое и без того платье, так и норовило задраться выше. Босые ступни шлепали по остывшему асфальту вызывая неописуемый восторг. В такой прогулке чувствовалось что-то первобытное и уходящее к истокам потерянного детства. Босоножки Катя сняла еще минут двадцать назад, осознавая, что, если этого не сделать, выскочат такие мозоли, что будь здоров.

Вечеринка удалась на славу. Если бы не этот придурок, Вадик, что согласился отвезти ее домой только после того, как она сделает ему кое-что приятное. Катя, естественно, плюнула ему в рожу и гордо пошла пешком. Первоначальный заряд решительности постепенно таял с каждым шагом. Как же ей хотелось пить. Горло пересохло, от чего казалось, что даже слюноотделение объявило забастовку. К тому же голова ужасно раскалывалась. От такого кросса весь выпитый алкоголь выветрился и наступило гнетущее похмелье. Или как принято говорить: дикий отходняк.

Катя плохо ориентировалась по местности (они недавно переехали с мамой в новую квартиру) и с трудом могла бы отыскать свой дом. Ее проводником вызвался навигатор. До дома оставалось рукой подать, но синяя стрелка навигатора ползла так медленно, что за это время можно было состариться и умереть. По подсчетам программы остаточного пути, езда на машине составляла три минуты, а пешком все семнадцать. Это приблизительно две тысячи пятьдесят восемь шагов – издевательски подметил бездушный проводник Кати. Она шумно выдохнула.

Но если отбросить все эти мелочи, ночь оказалась невероятной: невесомая атмосфера, чистое звездное небо и полумесяц в виде арбузной дольки. Город спал. Ни дуновения ветра, ни встречного прохожего, ни-ко-го. Катя пыталась заглядывать в окна домов. Темнота, да и только. Ни отсвета работающего телевизора на стене, ни тусклого свечения ночника. «Город мертвых,» – подумала Катя.

Она задумалась о том, что если на кого-то нападут глубокой ночью, то кто сможет помочь бедняге, когда все так крепко спят? И тут она осознала, что сама является этим «кем-то». Одинокая, беззащитная, голая. Она не на шутку испугалась собственной мысли и поспешила ускорить шаг. Так. Она здесь одна и точка. Ни звука, ни тени. Да успокой ты уже свою не вовремя разыгравшуюся фантазию. Погляди: ни сверлящего взгляда на затылке ни… Внутренний голос осекся. За спиной раздались увесистые шаги.

Катя вильнула в первый попавшийся проулок, дабы убедиться, что эти шаги не по ее душу. Он просто пройдет мимо. Не может же она быть единственной чокнутой, слоняющейся посреди ночи. Просто совпадение.

Человек свернул вслед за ней. Она прибавила шаг. Усталость в ногах как рукой сняло. До дома оставалось каких-то два поворота. Катя взлетит по лестнице на третий этаж, запрет дверь на все замки, даже на тот, который они не использовали с момента покупки квартиры. Мама со всей строгостью встретит ее нравоучениями в прихожей. Катя даже не станет огрызаться на нее, а наоборот попросит прощения. Она пообещает, что никогда, больше никогда не заставит ее волноваться. И обязательно выполнит это обещание. Лишь бы дойти. Оставалось совсем немного.