Культовая классика. Комплект из 3 книг

Жанр: Классика фантастики / Литература 20 века / Зарубежная фантастика

Автор

Страниц

25

Год

—

### Вино из одуванчиков

Летнее солнце 1928 года, полное ярких красок и удивительных событий: двенадцатилетний Дуглас Сполдинг ведет дневник, в котором оживают волшебные истории его маленького городка. Это место, где обыденность и фантазия переплетаются, а реальность становится тем, чем ее видит детское воображение. Здесь каждая история будто теряет правильные очертания и наполняется гротескными деталями, подчеркивая, как детское восприятие окрашивает повседневность.

Роман "Вино из одуванчиков", выросший из этих отдельных рассказов, стал настоящей классикой детства, великолепно передавая чувства и переживания, которые знакомы каждому. Это произведение — своеобразное окно в мир Рэя Брэдбери, автора таких знаковых произведений, как "Марсианские хроники" и "451 градус по Фаренгейту". В нем заложено множество автобиографических деталей: до мелочей отражённый мир детства писателя, полон волшебства и меланхолии.

### Цветы для Элджернона

Изначально воспринимавшийся как фантастическая история, роман "Цветы для Элджернона" сегодня считается одним из самых глубоких произведений в литературе XX века. Это пронзительное исследование человеческой сущности, любви и моральной ответственности завораживает своей психологической точностью. В процессе чтения мы наблюдаем трансформацию Чарли Гордона, интеллектуально ограниченного человека, который в результате эксперимента начинает осознавать мир вокруг себя.

Чарли, изначально запутанный в своих мыслях и полных ошибок записях, постепенно открывает для себя радости и печали, сопутствующие интеллектуальному восхождению. Каждое новое озарение приносит ему радость, но и одиночество, которое вечным эхо напоминает о той хрупкой грани между гениальностью и человеческой изоляцией.

Эта история находит отклик у многих благодаря своей универсальной теме: "Испытание мечты приведет к самоосознанию, но какой ценой?" Элджернон, любимый мышонок Чарли, становится символом его собственного пути — обретения разумности, но при этом осознания своей уязвимости. Роман был несколько раз экранизирован, и каждый раз зрители заново сталкивались с его глубиной и многослойностью. Начиная с фильма "Чарли" 1968 года с Клиффом Робертсоном в главной роли, до театральных адаптаций и современных интерпретаций, эта история продолжает волновать сердца.

### 451 градус по Фаренгейту

"451 градус по Фаренгейту" — это не просто книга, а целая философская концепция, предстающая перед читателем как ужасающая антиутопия. В этом мире будущего, созданном Рэем Брэдбери, общество подвергнуто тотальной цензуре и информационному контролю, где книги, являющиеся символами знания и свободы мысли, сжигались, а их хранители подвергались преследованию. Это нашумевшее произведение заставляет задуматься о ценности интеллекта, свободного выбора и того, как легко общество может впасть в апатию под давлением масс-культуры.

Виртуальное телевидение и культурная однообразие ведут к утрате индивидуальности, а специальные отряды "пожарных", возглавляемых главными героями, безжалостно обращаются с каждым, кто намерен выйти за пределы установленного порядка. Брэдбери, как пророк, предсказывает нам будущее, где личность растворяется в анонимности, продвигая идею о том, что настоящая свобода — это активная борьба за сохранение своей индивидуальности и права мыслить.

Эти произведения Брэдбери, полный жестоких противоречий и глубоких размышлений о человеке, остаются актуальными и вдохновляющими для каждого нового поколения читателей.

Читать бесплатно онлайн Культовая классика. Комплект из 3 книг - Дэниел Киз

Рэй Брэдбери

Вино из одуванчиков

Ray Bradbury

THE DANDELION WINE

* * *

Уолтеру И. Брэдбери, Не дядюшке, не кузену, А самым решительным образом – Редактору и другу!

По эту сторону Византии

Вступительное слово

Эта книга, как и большинство моих книг и рассказов, возникла нечаянно. Я, слава богу, начал постигать природу таких внезапностей, будучи еще весьма молодым писателем. А до того, как и всякий начинающий, я думал, что идею можно принудить к существованию только битьем, мытьем и катаньем. Конечно, от такого обращения любая уважающая себя идея подожмет лапы, откинется на спину, уставится в бесконечность и околеет.

Можно сказать, мне повезло: в двадцать с небольшим лет я увлекался словесными ассоциациями: просыпаясь поутру, шествовал к своему столу и записывал любые приходящие на ум слова или словесные ряды.

Затем я во всеоружии обрушивался на слово или вставал на его защиту, призывая ватагу персонажей взвесить это слово и показать мне его значение в моей жизни. Через час или два, к моему удивлению, возникал новый, законченный рассказ. Совершенно неожиданно и так восхитительно! Вскоре я обнаружил, что подобным образом мне суждено работать всю оставшуюся жизнь.

Поначалу я перебирал в памяти слова, которые описывали мои ночные кошмары и страхи моего детства, и лепил из них рассказы.

Потом я пристально посмотрел на зеленые яблони и старый дом, в котором родился, и на дом по соседству, где жили мои бабушка и дедушка, на лужайки летней поры – места, где я рос, и начал подбирать к ним слова.

В этой книге, стало быть, собраны одуванчики из всех тех лет. Метафора вина, многократно возникающая на этих страницах, на удивление уместна. Всю свою жизнь я копил впечатления, запрятывал их куда-нибудь подальше и забывал. При помощи слов-катализаторов мне предстояло каким-то образом вернуться и распечатать воспоминания. Что-то в них будет?

С двадцати четырех до тридцати шести лет дня не проходило, чтобы я не отправлялся на прогулку по своим воспоминаниям среди дедовских трав северного Иллинойса, надеясь набрести на старый недогоревший фейерверк, ржавую игрушку, обрывок письма из детства самому себе, повзрослевшему, чтобы напомнить о прошлом, о жизни, о родне, о радостях и омытых слезами горестях.

Это занятие превратилось в игру, в которую я ушел с головой, – интересно, что мне запомнилось про одуванчики или про сбор дикого винограда в компании папы и брата. Я мысленно возвращался к бочке с дождевой водой – рассаднику комарья под боковым окном, выискивал ароматы золотистых мохнатых пчел, висевших над виноградной оранжереей у заднего крыльца. Пчелы, знаете ли, благоухают, а если нет, то должны, ибо их лапки припорошены пряностями с миллионов цветов.

В более зрелые годы мне захотелось вспомнить, как выглядел овраг, особенно тогда, когда поздними вечерами я возвращался домой с другого конца города, после сеанса «Призрака Оперы» с живописными ужасами Лона Чейни, а мой брат Скип забегал вперед и прятался под мостом через ручей, откуда, подобно Неприкаянному, выпрыгивал вдруг, чтобы меня сграбастать, а я с истошными воплями улепетывал, спотыкался, снова бежал и верещал всю дорогу до самого дома. Бесподобно!

Продолжить чтение

Вам может понравиться: