Все жанры Все авторы
Девушка розовой калитки и муравьиный царь - Александр Блок

Девушка розовой калитки и муравьиный царь

Страниц

10

Год

—

Несколько лет назад я отправился провести лето в удивительном регионе Гессен-Нассау, расположенном в южной Германии. Мое путешествие началось с пыльного и безнадежного белого курорта, где модерн величественно смешивался с прошлым. Однако, выходя на высокие холмы, впечатления полностью менялись. Передо мной восседала серая башня, выступающая из ноздреватого и выветрившегося камня. Из любопытства я решил посетить эту башню, чтобы насладиться прекрасными видами с ее вершины. Внутри меня охватило подобное ощущение, когда туристы из разных стран, вертя своими носами, обсуждали окружающие пейзажи на своих языках.

Эта страна, Гессен-Нассау, оказалась невероятно богатой и живописной. Хлебные пажити, красные крыши зажиточных селений, где мельницы до сих пор радуют своим монументальным колесом - все это я обнаружил, глядя на невероятные панорамы с вершины башни. Мне пришлось прогуливаться вдоль полей и холмов, наблюдая за поршнем, который пролегал под железнодорожной насыпью на несколько километров. И каким-то образом этот поршень стал символом моей поездки по Гессен-Нассау.

Мне также удалось покататься на этом поршне, во время чего я мельком оглядывался, чтобы убедиться, что ни один культурный немец не решит согнать меня со своего поршня. Каждый раз, когда я находился на этой скоростной трассе, я ощущал прилив адреналина и восхищался красотой окружающих пейзажей. Гессен-Нассау – это место, которое заставляет вас остановиться, задуматься и в полной мере насладиться великими возможностями, которые путешествие приносит.

Читать бесплатно онлайн Девушка розовой калитки и муравьиный царь - Александр Блок

1

Несколько лет тому назад мне пришлось проводить лето в южной Германии, в Гессен-Нассау. Из пыльного, безнадежного белого курорта в стиле moderne выходишь на высокие холмы, где по большей части торчит серая башня из ноздреватого, выветрившегося камня. Туристы влезают туда, крутят вверху носами, любуясь на виды, и лопочут дикие и ненужные речи об окрестных пейзажах на разноплеменных языках. Правда, страна богатая, тучная страна открывается с горной башни: хлебные пажити, красные крыши частых зажиточных селений, где мельница вертит гигантское колесо. Колесо приводит в движение поршень, тянущийся по полям и холмам, под железнодорожной насыпью на несколько километров. Гуляешь вдоль этого поршня, сядешь и покатаешься на нем, боязливо оглядываясь, чтобы культурные немцы не согнали некультурного русского со своего поршня. Жарко невыносимо, нивы наливаются, черешни краснеют по краям шоссе, никем не охраняемые, пирамидальные тополя в пыли. А все-таки хорошо (особенно по воспоминанию); точно зеленым Рейном пахнет, да и правда, Рейн недалеко, и, верно, зеленый, в холмистых берегах.

Романтическая страна. В курорте скука – тоже зеленая. Сам «творишь» свою жизнь, свое отчаянное безделье и русскую скуку и лень. Немцы и англичане деловито гуляют в парке и на террасе кургауза с газетами и сигарами. В одиннадцать часов на улицах уже нет ни души, «шпенеры» не громыхают; только русские, самые непокорные и беззаконные люди, нарушая курортный режим, гуляют в парке и над озером, где совсем сказочные лебеди и туманы. Ну, конечно, объясняются в любви и целуются на скамейках, пользуясь сном «для здоровья» благоразумных европейцев. Только, к несчастью, и целуются, пожалуй, тоже от безделья и скуки, как-то «авантюрно» и, вернувшись в свою столицу, нежно рассказывают чиновным приятелям о летних приключениях. И свидания над туманным озером еще больше нагоняют скуку, знаешь, что через месяц-два поплетешься по Невскому под мокрым снегом. И эти любовники тоже поплетутся, он – в Петербурге, а она – в Кишиневе. Скука.

Днем по солнцепеку идешь за город – среди нив. Сначала – салины-градирни, которые приводятся в движение бесконечно длинным поршнем. Это – высокие стены, туго набитые хворостом; под ними – деревянные резервуары, куда, серебристо звякая, без устали падает жидкая соль. Против салин, задрав ноги и сопя, сидят особы обоего пола с книжками из немецкой библиотеки. Они вдыхают соль ртами и носами и представляют комментарий к тексту: «если соль потеряет свою силу, кто сделает ее соленою». По крайней мере, судя по их позам, лицам, пиджакам и юбкам, думается, что никакая сила в мире не возвратит им их утраченную соль.

От такого зрелища одичалый и здоровый русский (каковым был и я) шарахается в поле. Густо колосится рожь, за нею – сырые стены города и замка, куда я направляю путь. Если наклониться во ржи, чувствуешь себя в России: небо синее, и колосья спутанные, и пробитая среди них тропа. Идешь мимо целебных ключей, где закупоривают бутылки и всюду виднеются надписи: Brunnen (источник (нем.)) такой-то. Шоссе. Красные арки большого железнодорожного моста через зеленую ложбинку, которая одним восклоном своим возносит меня незаметно на большую высоту – сразу на площадь городка, которому несколько сот лет. Кружишь по закоулкам, стучишь по кривым плитам, минуешь гофмановские крылечки перед дверьми с узорной ручкой. Там обитают бритые сказочные тайные советники. От роз даже душно: всюду они – большие и мелкие, колючие, цепкие, бледные, яркие, густо-красные, нежно-желтые и белые, как платье Гретхен. Вдруг натыкаешься на собор на узкой площади и в сотый раз делаешь наивное открытие: романтическая страна. Окна стрельчатые, вышина громадная, только из-за узеньких домиков не видно. В углу у водосточного желоба – груда обломанных фигурок, свалившихся с крыши и тщательно подметенных. Это – те самые химерические уродцы, которые сидят на Notre Dame.

Вам может понравиться: