Любовная лирика

Жанр: Стихи и поэзия / Зарубежная поэзия

Автор

Страниц

Год

2021

Роберт Бёрнс (1759–1796): шотландский поэт и фольклорист, неуловимый дух Шотландии. Его стихи можно охарактеризовать как простые, легкие и понятные, но одновременно искренние и глубокие. В них ощущается национальный колорит и богатство фольклорных элементов, ведь каждая работа подарит вам небольшой отрывок из жизни и культуры простых крестьян. Живописные описания ситуаций и характеры обитателей Шотландии заставляют вас перенестись в прошлое и почувствовать аутентичность исполнений. Также в его творчестве можно найти и патриотические мотивы, и легкие любовные истории, и песенной мелодичностью отдаваться обширным просторам Шотландии - настоящей королевы поэзии. Роберт Бёрнс - безусловно, один из величайших поэтов, оставивших незабываемый след в мировой литературе.

Читать бесплатно онлайн Любовная лирика - Роберт Бернс

Защитник неповторимого и хранитель чувственного мира

Национальный поэт – не просто создатель стихов, которые все учат в школе, повторяют наизусть и слушают как музыку. Это genius loci, гений данного места, который всегда уже здесь, уже стал собеседником доброжелательного разговора или участником вечернего ужина. Когда мы говорим «чудесный» или «печальный», всегда с каким-то чувством и напором, мы не обязательно вспоминаем «день чудесный» или «печаль моя светла», но без Пушкина эти слова звучали бы плоско, не так живо, как они раскрываются даже в самых случайных наших репликах. Таков национальный поэт – он не создает отдельные образы или слова, но показывает, сколь живой и горячей может быть речь.

Мы лучше поймем, как Роберт Бёрнс создал шотландскую национальную поэзию, если окинем взглядом историю шотландского языка, который называют скотс и обычно считают диалектом или местным вариантом английского. Уния 1707 года, объединившая Англию и Шотландию в единое государство, Великобританию, положила конец литературному употреблению скотса: законы должны были создаваться на литературном английском языке, на нем же писались любые документы, его учили в школе, а значит, ожидалось, что книга, лежащая в суде или университете, будет если не на латыни или, скажем, французском, но на том английском, который в Лондоне, а не который в Эдинбурге. Сходное представление о том, что высокий язык права и образованности противостоит разговорным наречиям, было тогда нормой тогда во многих странах: можно вспомнить, как у нас М. В. Ломоносов понимал язык церковных книг с их интеллектуальной культурой как высокий стиль языка, подходящий для од. Конечно, рано или поздно везде, во всяком случае в поэзии, победила норма, близкая к современной разговорной речи и понятная большинству читателей – кто будет покупать, читать и запоминать высокопарные оды кроме участников официальных празднеств? А вот для народной жизни подойдет скорее поэзия на народном языке, и взрывное развитие типографского дела во второй половине XVIII века вместе с рядом реформ самой музыки от Моцарта до Луи Шпора (музыка перестала быть прикреплена к торжествам и так же пошла в свободный оборот концертов, как до этого книги) определило судьбы поэзии, расставшейся с прежней торжественностью.

Родился Бёрнс в семье фермера 25 января 1759 года, стихи стал сочинять еще подростком, но окончательное решение записывать стихи на местном диалекте возникает в 1783 году после знакомства с поэзией соотечественника Роберта Фергюссона. Этот поэт прожил всего двадцать четыре года, и за год до смерти, в начале 1773 г., успел выпустить томик своих стихов, который и попал в руки Бёрнсу. В отличие от Бёрнса, закончившего сельскую школу, Фергюссон учился в университете, собирался стать врачом, но из-за частого пьянства не получил диплом, работая писарем в конторе, иногда ночуя на улице и устраивая дебоши, – его иногда даже называют предтечей французских «проклятых поэтов». Впрочем, Фергюссон в университете прочел античных классиков, усвоил все правила риторики, которые и позволили ему в стихах непритязательно, несколькими мазками изображать весь городской и сельский быт. Риторика минималистической наглядности – самая искусная риторика, и без изощренности Фергюссона у нас не было бы задушевности Бёрнса.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: