На тёмной тропе

В станционном буфете яблоку негде было упасть. Во всех окрестных хозяйствах выдали зарплату, так что грех было не отметить такое событие. Мужички с пилорам и лесосек, охотники, водители, да мало ли ещё – все, кто зарабатывал, считали своим долгом снять стресс после долгого рабочего месяца.

Дым висел коромыслом. Шутки, смех, кто-то меряется силой «на локотках», громкие разговоры обо всем и ни о чем. Время от времени кто-то отрывался от компании за столом и отходил к стойке, за которой возвышалась буфетчица Тома, за очередной бутылочкой. Стопки ходили ходуном – опрокидывались, пригубливались, закидывались, степенно выпивались.

Общий праздник затягивался. Наконец, за одним столом начали собираться домой. Небольшая компания из четырех мужичков нестройно поднималась, отряхивая крошки, охлопывая себя по карманам с остатками зарплаты, которую ждут-не дождутся дома.

– Степа! Степан! Ты идешь? – окликнул один из мужичков увлекшегося беседой товарища. Степан сидел в углу, рьяно доказывая что-то другой компании. На окрик он только отмахнулся рукой с зажатой между двумя пальцами сигаретой.

– Степ, пойдем, – попытался урезонить другой мужик, – Мы домой, а то потом один пойдешь через лес!

Степан только пьяно мотнул головой.

– Что же делать, силком его, что ли, волочь? – задумчиво произнес самый старший из компании, – Белояриха говорила, чтобы не ходили через лес в одиночку.

– Да что он, маленький, что ли! – рассердился тот, кто окликал Степана, – Сам знает, что почем! Уговаривать не будем, пойдем. Томка оставит у себя в подсобке до утра, она часто так делает. Закроет его, а утром откроет, как проспится.

Караулить загулявшего Степана никому не хотелось. Всем надо было домой, и, подождав ещё немного без особого результата, мужички ушли.

Степан слегка осознал реальность только ближе к половине двенадцатого, когда Тома стала звенеть ключами, выгоняя особо загостившихся.

– Ё-моё! А где ж мои дружбаны! – поинтересовался Степа, – Я что, теперь один через лес пойду? Да тут, почитай, шесть километров!

Тома равнодушно пожала плечами:

– Дружбаны твои ещё часа два как ушли, и тебя с собой звали, а ты как глухой! – проворчала она.

– Я через лес один не пойду! – упрямо заявил Степан, – Я, лучше, к тебе в подсобку!

– Не могу я, Степ, – доверительно сказала Тома, – Я на завтра отпросилась, свекровка приезжает. Некому будет тебя утром отомкнуть. Буфет до вечера закрыт будет. Я только к вечернему «скорому» приду, товар приму, и опять уйду. Так что давай, иди! Или попросись к кому-нибудь на одну ночку, – она игриво подмигнула и заперла помещение буфета.

Степа остался один на перроне. Здравых мыслей в голове не наблюдалось, кроме ощущения, что набрался он, как давно уже не случалось. Хотелось домой, в кровать, но до дома ещё дойти надо было.

Следующий приступ осознания пришёл к Степану, когда он обнаружил себя бредущим по темной лесной дороге, подсвечивая себе фонариком. Наверное, сердобольная Тома на прощание все же позаботилась о беспутном клиенте, выделила ему осветительный прибор. Сапоги дорогу знали. Стёпа шел, неуверенно ставя ноги в накатанные колеи. Но они, почему-то скоро кончились. Под ногами мягко пружинил мох и попадались какие-то сухие прутики.

«Сошел-таки с дороги!» – подумал Стёпа, – «Где ее теперь искать?»