Бал ты Мор

Исповедь – познание.

Хороший автор одного произведения

Первый луч солнца ворвался через оконный проем эллинга, притих, и не торопясь стал ощупывать содержимое. С любопытством забираясь в самые потаённые места, он методично избавлялся от мрака. Некогда подавленная в нем несокрушимость разрасталась в размерах, придавала тем самым зримые очертания помещению, в котором всё отчетливей вырисовывались массивные контуры фюзеляжей бипланов и монопланов начала XX века, той самой золотой эпохи авиастроения. Удивившие в свое время новаторским решением создателей эти алюминиевые конструкции вновь воскресли спустя столетие. И теперь они здесь и милостиво согреваются утренним теплом восходящего солнца.

Придав, таким образом, красок авиации, блуждающая шаловливая ватага лучей размеренно продолжила свой путь. Через окно второго света они проникли во встроенную мастерскую, где пролистали уснувшие чертежи, вяло распластавшиеся подобно ушам спаниеля по всему верстаку. Затем с особым интересом осмотрели чертеж на раритетном кульмане в поисках чего-то нового. В конечном итоге они успокоились и надолго замерли на пожелтевшем пятне формата А2. «Пятно» заняло центральную часть одной из стен слегка заваленной хламом. По сути, оно представляло чертеж-проект двухэтажного здания. Авторство принадлежало Тимофею Илотову, о чем свидетельствовали размашистые буквы в углу.

Освещенная мастерская выглядела довольно просторной для воссоздания летательных аппаратов по частям, однако, недостаточно большой для их полноценного сбора. По её периметру стояли стеллажи с различными слесарными, узко профильными инструментами, а также оборудование, которые находились в упорядоченном бедламе. Как говорится, все на своем месте. Легкая диффузия резких запахов бензина, краски, солидола и других специфических ароматов заполняло её воздушное пространство. Фетр убедительно поднял свой торжествующий флаг победителя и, похоже, надолго захватил территорию. Но по сути это был не просто запах, отчасти именно так благоухает дух сотворения.

Мирную полудрёму авиатории взбудоражил резкий скрежет просевших ворот. В эллинг на спорт байке неспешно вкатил человек. Угрожающий бафф с видом черепа на лице и чёрно-белая джерси. Вся эта монохромная одежда привлекала внимание случайных встречных. Однако меж тем сегодня поразить, кого бы то ни было, еще не пришлось. Оставив своего двухколесного мустанга азиатских кровей у ворот, байкер направился в раздевалку. Где переоделся в засаленный комбинезон. Затем включил затасканный музыкальный центр. И тут же на всё рабочее пространство зычно зарычал Sentenced [1].

Каждое утро для шумного человека в комбинезоне начиналось с чашечки, как на грех для него, пакетированного латте. Вот такая невнятная современная условность кофейный напиток и в пакете. Сегодня, как и всегда, традиция не нарушалась, для этого он направился в мастерскую, где занялся приготовлением. За данным занятием любителя кофе застал телефонный звонок. На экране смартфона чудесную Форосскую церковь на Красной скале сменило упитанное лицо и надпись «Жора босс».

– Тим, доброе утро… скажи, сколько лет мы вместе работает, – сдавлено затянул кисельный голос и замялся от неудобства.

– Скоро два.

– Д-в-а, радует то, что это время мы можем вспоминать с улыбкой.