Памяти Лермонтова

Жанр: Критика

Автор

Страниц

Год

—

В день своего юбилея, Лермонтов, даже из своей трагической могилы, отправляет приветствия своей родной земле, и эта земля ответственно возвращает своему великому поэту и сыну - несмотря даже на оглушительные раскаты грозы. Именно в ту серую июльскую дату 1841 года, когда Мартынов нанес точный выстрел поэту, атмосферная гроза гремела и небо было окрашено кровью, отражая короткий, но яркий путь жизни Лермонтова - мятежного духа, всегда ищущего бури и находящего ее... Каждый уголок этой земли пронизан его поэзией, и его душа, хотя и отлетела, остается живой и дышащей в каждом сердце. Это гордость родного края - иметь такого выдающегося сына, который способен вызывать бури своим словом и воплотить в них всю свою страсть и свободу. И сегодня, в этот юбилейный день, родной край неизменно чувствует ту привязанность и благодарность, которая всегда сопровождала его великого певца и вдохновителя. В память о Лермонтове, его истории и его оправдании бурной жизни, мы сохраняем его наследие и передаем его новым поколениям, чтобы они продолжали его дело и восхищались его талантом. Лермонтов живет в наших сердцах, как звезда на небе, всегда напоминая о великой силе слова и стремлении человека к свободе. Его поэзия пронзает наши души, вдохновляет на подвиги и наполняет нашу жизнь смыслом. В этот особый день, давайте вспомним и отдадим должное великому Лермонтову, который передает нам свою любовь к родной земле и жажду истины. Пусть его дух всегда будет с нами и пусть его поэзия будет звучать вечно.

Читать бесплатно онлайн Памяти Лермонтова - Юлий Айхенвальд

Теперь литература – какое-то воспоминание. Кровавый занавес войны отодвинул ее в большую даль, и нынче дело не в слове. Знаменитый клик Архимеда при нападении римлян на Сиракузы: «Noli tangere circulos meos!»[1], как известно, не встретил отклика: Архимед был убит и его геометрических построений не уважили[2]. Современные «римляне» тоже не щадят никаких строений, никаких строителей, не отступают перед Лувеном и перед Реймским собором[3], – торжествует одна железная сила. К тому же в наши дни мало кто чувствует себя Архимедом, мало кому не будет совестно заступаться за свои circulos, и не один изобразитель чертежей, букв, всяческой графики, не один мирный писатель чувствует себя теперь каким-то лишним человеком; даже Анатоль Франс бросил свое тонкое перо[4].

Но имя Лермонтова в сотый день его рождения уместно произнести хотя бы и в такую минуту истории; как ни ужасны звуки и отзвуки войны, они заглушить его не в силах. Это имя тем более современно теперь, что как раз войне, ее стихии Лермонтов отдал много художественного внимания и на все бурное, грозное, боевое душа его страстно откликалась. С разными вариантами, на многие лады повторяются сегодня стихи его «Завещания»: умирающий воин просит товарища —

А если спросит кто-нибудь…

Ну кто бы ни спросил, —

Скажи им, что навылет в грудь

Я пулей ранен был.

Что умер честно за царя

И что родному краю

Поклон я посылаю.

А родителям надо смягчить весть:

…если кто из них и жив,

Скажи, что я писать ленив,

Что полк в поход послали

И чтоб меня не ждали.

Сам Лермонтов из своей трагической могилы тоже шлет в свой юбилейный день поклон родному краю, и родной край любовно отвечает на него своему певцу и сыну – даже среди раскатов неслыханной грозы. Атмосферная гроза шумела и 15 июля 1841 года в тот момент, когда Мартынов разрядил на поэте свой меткий пистолет, и вообще, грозою, войною, кровью окрашена была короткая жизненная дорога Лермонтова – мятежный, он искал бури и находил ее. Художник-баталист, изобразитель Бородина и Валерика, всех этих сцен, когда «звучал булат, картечь визжала, и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел», он лелеял в сердце своем бранные звуки, любил булатный свой кинжал, товарища светлого и холодного, друга железного, и такая женщина была ему близка, которая в минуту расставанья, в знак памяти своей лилейной рукой поднесла ему именно этот кинжал, не по одной груди проведший страшный след и не одну прорвавший кольчугу, – и черные женские глаза при огне тускнели и сверкали, как сталь кинжала. Мать у Лермонтова – это мать казака; в свое нежное «баюшки-баю» вплетает она мотивы будущей удали – «я седельце боевое шелком разошью», и проводит она сына в бой опасный. Другая мать проклянет своего сына за то, что он один пришел с кровавой битвы невредимо, не отомстил за отца и братьев – «бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла»[5]. Лермонтов родственно жил среди таких людей, которые «чихирь и мед кинжалом просят и пулей платят за пшено» и про которых надо сказать: «Война – их рай, а мир – их ад»[6]. У него – чаще смерть не естественная, а та, которую внезапно причиняет какая-нибудь «злая пуля осетина»[7] или удар кинжала. Певец отваги, поэт-воин, рифмы свои отдавший схваткам боевым, взоры свои тешивший зрелищем того, как «от Урала до Дуная, до большой реки, колыхаясь и сверкая, движутся полки»

Продолжить чтение

Вам может понравиться: