Карл Брюллов

Автор

Страниц

170

Год

2015

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) является известным русским художником, родившимся 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге. Он вырос в семье академика и резчика по дереву Павла Ивановича Брюлло, который был французского происхождения. Поэтому, Карл уже с десяти лет начал заниматься живописью в Академии художеств в Петербурге, где он стал учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова.

Карл Павлович Брюллов был блестящим студентом, получивший золотую медаль по классу исторической живописи. В 1820 году он завоевал первое признание своего таланта с помощью работы «Нарцисс», которая была удостоена нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. Но самой знаменитой его работой стала картина «Последний день Помпеи», над которой он работал более шести лет. Это произведение было заказано художнику известным меценатом Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарено императору Николаю Павловичу.

Брюллов был членом нескольких академий, таких как Миланская и Пармская академии, Академия Святого Луки в Риме. Он также занимал должность профессора в Петербургской и Флорентийской академиях художеств. Его талант был признан не только в России, но и за ее пределами. Он был почетным вольным сообщником Парижской академии искусств. Таким образом, Карл Павлович Брюллов стал выдающимся представителем исторической и портретной живописи, внесшим значительный вклад в отечественную и мировую культуру.

Читать бесплатно онлайн Карл Брюллов - Юлия Андреева

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Долг всякого художника есть избирать сюжеты из отечественной истории.
Карл Брюллов

Часть первая

Эдельвейс

Глава 1

Злобное ничтожество, стараясь унизить и почернить тех людей, которым публика приписывает талант, обыкновенно представляет их в Италии смертоубийцами, у нас в России – пьяницами…
К. Брюллов

Карл взлетел по парадной лестнице, чуть не сбив с ног лакея и напугав убирающую внизу девушку. Его черный, не по сезону легкий плащ был забрызган грязью, волосы всклокочены, в руках – черная помятая шляпа.

– Все кончено. Скандал! Позор! Как я покажусь на улице? На меня ведь пальцем станут показывать, как на злодея. Кто поверит в мою невинность? А это «волшебное создание» еще осмеливается требовать с меня пенсию… За что?!

Я обнял его за плечи и почти что силой дотащил до кабинета. От Карла разило вином, так что поначалу я подумал, что Великий – пьян.

– Все плохо! Она… они… главное, какая подлость!

Я распахнул дверь и усадил Карла в удобное кресло, попросив показавшегося в дверях слугу подать стакан воды.

Впрочем, в тот день мне пришлось вливать в Карла Павловича не только воду. В ход пошли и Уленькины капли, и превосходный дядюшкин ром. Какое-то время Карл молча пил, то и дело пуская слезу и блуждая взглядом. Иногда его тяжелое дыхание обращалось в стон или всхлипывания и тогда он клял кого-то, грозя кулаком и обещая отмстить. Я старался быть спокойнее, силясь по отдельным вздохам и оборванным фразам выяснить, что же повергло моего друга в столь плачевное состояние.

А ведь все так славно начиналось! Месяц назад Карл сочетался браком с девушкой, в которую был страстно влюблен, в юную восемнадцатилетнюю пианистку, любимую и, пожалуй, самую талантливую и многообещающую ученицу Фредерика Шопена, такую невинную и нежную. Казалось, она почти затмила саму память о божественной Юлии, хотя многие до сих пор говорят, будто страсть Карла с годами нисколько не уменьшилась и в конце концов сведет его в могилу. Но… как знать?.. На венчании в лютеранской церкви Святой Анны, что на Кирочной[1], Карл выглядел, мягко говоря, странно. Был бледен, подавлен и смущен. Его же юная невеста Эмилия Федеровна показалась мне печальной, отстраненной… или, лучше сказать, имела сходство с ходящей в состоянии сна или гипнотического транса сомнамбулой. Впрочем, что касается девушки – ничего удивительного, невесте положено горевать на свадьбе, вспоминая жизнь в девичестве и невольно страшась неизвестности грядущего, но что происходило с Карлом?

Народу в церкви было кот наплакал, что казалось странным хотя бы потому, что все прекрасно помнили брюлловские гуляния, званые обеды, катания, пикники… При этом Карл то и дело подгонял пастора поскорее закончить церемонию, словно его ожидали бог знает какие важные дела. Выходя из церкви, мы обменялись парой незначительных фраз с Тарасом Шевченко, который был в не меньшем недоумении[2].

В тот момент, признаюсь, я приписал подавленное состояние Карла какому-нибудь спешно доставленному из Италии посланию от его роковой музы, с которой художник давным-давно порвал, но не переставал заглядываться на девушек, хотя бы отдаленно напоминавших эту непостижимую красавицу.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: