Все жанры Все авторы
Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» - Константин Аксаков

Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души»

Страниц

15

Год

2002

"У нас огромное удовольствие представить вам эту потрясающую новую работу Николая Васильевича Гоголя, который уже стал известным своими предыдущими творениями. Мы хотим высказать несколько слов, чтобы прояснить нашу точку зрения на эту поэму и как мы считаем, что ее следует воспринимать.

Для многих, если не для всех, эта поэма может показаться странной. Ее появление настолько значимо, глубоко и одновременно ново-неожиданно, что она может не быть понятной с первого взгляда. Эстетическому чувству уже давно не приходилось испытывать подобные эмоции, и мир искусства не видел такого произведения давным-давно. Путаница и недоумение, возможно, были первыми, хоть и кратковременными ощущениями, которые испытали многие одаренные люди, обладающие чувством изящного...

Но несмотря на первые впечатления, мы уверены, что эта поэма станет бесценным вкладом в мировую литературу и вызовет многочисленные дискуссии и интерпретации среди читателей. Заключительно, мы призываем каждого, кто ценит искусство ин

Читать бесплатно онлайн Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» - Константин Аксаков

Мы нисколько не берем на себя важного труда отдать отчет в этом новом великом произведении Гоголя, уже ставшего высоко предыдущими созданиями; мы считаем нужным сказать несколько слов, чтобы указать на точку зрения, с какой, нам кажется, надобно смотреть на его поэму.

Многим, если почти не всякому, должна показаться странною его поэма; явление ее так важно, так глубоко и вместе так ново-неожиданно, что она не может быть доступною с первого раза. Эстетическое чувство давно уже не испытывало такого рода впечатления, мир искусства давно не видал такого создания, – и недоумение должно было быть у многих, если не у всех, первым, хотя и минутным, ощущением: мы говорим о людях, более или менее одаренных чувством изящного.

Так, глубоко значение, являющееся нам в «Мертвых душах» Гоголя! Пред нами возникает новый характер создания, является оправдание целой сферы поэзии, сферы, давно унижаемой; древний эпос восстает пред нами. Объяснимся.

Древний эпос, основанный на глубоком простом созерцании, обнимал собою целый определенный мир во всей неразрывной связи его явлений; и в нем, при этом созерцании, все обхватывающем, столь зорком и все видящем, представляются все образы природы и человека, заключенные в созерцаемом мире, и, – соединенные чудно, глубоко и истинно, шумят волны, несется корабль, враждуют и действуют люди; ни одно явление не выпадает и всякое занимает свое место; на все устремлен художнический, ровный и спокойный, бесстрастный взор, переносящий в область искусства всякий предмет с его правами и, чудным творчеством, переносящий его туда, каждый, с полною тайною его жизни: будь это человек великий, или море, или шум дождя, бьющего по листьям. Всемирно-исторический интерес, великое событие, эпоха становится содержанием эпоса; единство духа – та внутренняя связь, которая связует все его явления. (Мы говорим здесь про этот элемент эпоса, про необходимый объективный его характер, не входя подробно в разбор его: дальнейшему развитию не противоречат слова наши.) Этот древний эпос, перенесенный из Греции на Запад, мелел постепенно; созерцание изменялось и перешло в описание и вместе в украшение; мало-помалу бледнели фальшивые краски, более и более выдвигалось то, что и без помощи их, и само по себе имеет интерес – голое событие, которое в таком виде (т<<о>> е<<есть>> как голое событие) или, будучи историческим, должно быть отнесено к истории, или, будучи частным, сделаться анекдотом про себя. История укрыла наконец свои великие события от недостойного уже взора, столько раз их оскорблявшего; людям самим стало смешно, и они отошли от истории: название поэмы сделалось укорительно-насмешливым именем. Все более и более выдвигалось происшествие, уже мелкое и мелеющее с каждым шагом, и наконец сосредоточило на себе все внимание, весь интерес устремился на происшествие, на анекдот, который становился хитрее, замысловатее, занимал любопытство, заменившее эстетическое наслаждение; так снизошел эпос до романов и, наконец, до крайней степени своего унижения, до французской повести. Мы потеряли, мы забыли эпическое наслаждение; наш интерес сделался интересом интриги, завязки: чем кончится, как объяснится такая-то запутанность, что из этого выйдет? Загадка, шарада стала наконец нашим интересом, содержанием эпической сферы, повестей и романов, унизивших и унижающих, за исключением светлых мест, древний эпический характер

Вам может понравиться: