Собрание произведений в пяти томах. Том 1. Шестидесятые

Автор

Страниц

Год

2006

Я никогда не предполагал, что стану писателем, и, кажется, так и не стал им. В молодости у меня было своеобразное чувство юмора, привычка смеяться над окружающими. Мы вместе смеемся - вы меня развлекаете, а я этим развлекаю вас. Приятно, что мои рассказы находят свою аудиторию, здесь важна сама интонация. Мы жили все эти годы так: говорили одно, мыслили другое, пели третье. Словам мы отрицали смысл жестом, придавали интонации другое значение, и я сам хотел сохранить сказанное. Несколько раз мои произведения даже печатались, но после их публикации компания как-то развалилась. Кстати, мне сказали, что мои произведения нельзя читать на бумаге. А почему бы и нет? Мне несложно читать вслух, вот и пошел я на сцену. Я нашел свой старый портфель из школы, вновь преуспел в словесном искусстве. Начал подмигивать и ругаться, когда кто-то не понимал. Эх, какая публика сегодня. Записи разошлись как горячие пирожки. "О, - вздохивало руководство, - вы талантливый человек, но эти записи...". Ну а что мне с записями - пусть издаются. Я попытался упорядочить написанное по порядку или темам. Чем можно объединить рассыпанное? Своей жизнью. Разбив текст на несколько глав, я приглашаю вас к чтению. Если будет сложно читать, мой голос поможет вам, так как вы помогали мне все эти трудные годы. Михаил Жванецкий.

И еще, какой смысл искать в поисковых системах, когда можно самому прочувствовать и оценить произведения? Это уникальный подход к чтению, который плохо передать через электронные сайты и механические алгоритмы. Давайте встречаться лицом к лицу и перенесемся в мир слов и историй Михаила Жванецкого.

Читать бесплатно онлайн Собрание произведений в пяти томах. Том 1. Шестидесятые - Михаил Жванецкий

Рисунки Резо Габриадзе

Я благодарен Олегу Сташкевичу из Москвы, Сергею Шойгу из Москвы, Александру Сысоеву из Нижнего Тагила, Валентине Сериковой из Киева – моим друзьям, собирателям и вдохновителям этого издания.

М. Жванецкий

От автора

Я не собирался быть писателем и, видимо, им не стал. Правда, в молодости была какая-то веселость, привычка к смеху вокруг себя.

Мы смеемся вместе. Вы смешите меня, потом этим же я смешу вас. Приятно, что мои рассказы стали привлекать публику, для чего большое значение имеет интонация. Мы так и жили все эти годы: говорили одно, думали другое, пели третье. Опровергали слова жестом, придавали другой смысл интонацией, и самому хотелось уцелеть и сохранить сказанное.

Три-четыре раза что-то печатали, но после публикации компания как-то рассыпалась.

А еще, говорят, это нельзя читать глазами. А чем? Мне нетрудно было читать вслух, и я ушел на сцену. Нашел свой школьный легкий портфель, набил руку, появилось актерское мастерство. Начал подмигивать и ругаться, если кто-то что-то не понимал: ну и публика сегодня. По рукам пошли записи. «Эх, – вздыхало начальство, – вы способный человек, но эти пленки…» А что мне с пленками – издавайте.

Я пытался расставить написанное последовательно или по темам. Чем можно связать разрозненное? Своей жизнью. Концовку додумаете сами.

А я, разбив написанное на несколько глав, приглашаю вас к чтению. Если будет трудно читать, мой голос поможет вам, как вы помогали мне все мои трудные годы…

Действительно

Действительно. Данные потрясают своей безжалостностью. Тридцать пять рокiв творческой, тридцать пять рокiв производственной деятельности и где-то шестьдесят общей жизни с ее цветными и бесцветными страницами. Как же прошли эти двадцать пять, если считать с 88-го, и тридцать пять, если с 54-го года.

Позвольте перейти к общим рассуждениям. Хочется сказать: в наших биографиях отразилась биография всей страны, годы застоя были для нас годами расцвета, то есть годы нашего расцвета пришлись как раз на годы застоя.

В голове фраза: «Раньше подполье было в застолье, потом застолье в подполье».

Я сам, будучи большим противником дат, юбилеев, годовщин, паспортов, удостоверений и фотографий, никак не желаю подводить итоги, ибо после этого как-то неудобно жить дальше.

Познакомились мы з Ильченко где-то в 54-м году. Я их всех постарше буду. У нас, значит, так: Роман поярче на сцене, Виктор – в жизни, я весь в мечтаниях, поэтому меня надувает каждый, на что я непрерывно жалуюсь через монологи и миниатюры.

То, что творится на сцене, вам видно самим, поэтому про Ильченко. То есть человек, перегруженный массой разнообразных знаний. Там есть и как зажарить, и как проехать, и как сесть в тумане, и куски из немецкой литературы, какие-то обрывки римского права. Плохо, что эти знания никому не нужны и даже женщины любят нас за другое, а напрасно. Мне нравятся в Ильченко большая решительность, безапелляционность, жажда действовать, что безумно завораживает тех, кто его не знает.

Приехал он в Одессу чуть ли не из Борисоглебска, аристократически прельщенный шумом и запахом морской волны. Я сидел в Одессе, тоже прельщенный этим, и мы сошлись. Извините, у меня все время в голове фраза: «Партия вам не проходной двор…» Секундочку…

Так вот, с детства мы трое мечтали связать свою жизнь с морем и связывались с ним неоднократно, но мечту осуществим, видимо, сразу после жизни.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: