Все жанры Все авторы
Потерянный дом, или Разговоры с милордом - Александр Житинский

Потерянный дом, или Разговоры с милордом

Страниц

400

Год

2001

Семь лет продолжался процесс написания этого важнейшего произведения, которое стало самым важным романом в моей жизни. Я приложил все усилия, чтобы передать свои мысли на страницы, понимая, что это произведение, скорее всего, останется непубликованным. Однако, вот наступил канун великих перемен в нашем обществе, и через два года после завершения написания романа, он был опубликован в престижном журнале "Нева". После этого, моё произведение было издано в отдельной книге.

Но с течением немного времени, стало ясно, что события, описанные в моём романе и связанные с трясениями и потрясениями, происходящими с жильцами одиночного дома, в значительной степени предвещали потрясения и фантастические события, которые имели место в нашей Родине. Моя история как будто слилась с реальностью, став пророческим предзнаменованием.

Уникальность моего романа заключается не только в его литературных качествах и передаче глубоких эмоций, но и в его способности предугадывать и отражать реальность, с которой мы столкнулись. Это событие делает моё произведение особенным и значимым для читателей. Я никогда не мог предположить, что мои слова смогут проникнуть в само сердце нашей страны и стать символом изменений и надежды.

Мой роман продолжает поражать своей актуальностью и силой воздействия на современную действительность. Он утверждает, что литература имеет мощную силу и может предсказывать будущее. Приятно осознавать, что мои слова нашли отклик в сердцах читателей и помогли им понять и преодолеть то, с чем мы сталкиваемся в нашей жизни. Мой роман стал не просто символом эпохи, но и одним из главных произведений литературы, которое способно изменить мир.

Читать бесплатно онлайн Потерянный дом, или Разговоры с милордом - Александр Житинский

Пролог

1

Вот! С этого и надо было начинать!

Дело в том, что я трижды принимался писать этот роман, но далее нескольких страниц не продвинулся. Погода ли была тому виною, скверное расположение духа, отсутствие времени или что там еще, но роман не желал увидеть себя на бумаге, несмотря на то, что он – уверяю вас! – давно написан и прочно занимает в моей голове центральное место.

Примерно такое же положение (я говорю о прочности) занимает и дом, стоящий ныне на Петроградской стороне, неподалеку от Тучкова моста. Я могу сообщить точный адрес.

Дело было в непоправимой серьезности, с какой я намеревался писать. «Устраняюсь! – шептал я себе. – Автора не должно быть видно, даже если он и живет в этом доме. Литературную воспитанность следует поставить во главу угла (я долго искал этот угол) с тем, чтобы, не торопясь, предъявлять читателю героев, оставаясь самому в тени, как и подобает скромному автору. Не зря тебя уже упрекали в том, что ты к месту и не к месту (последнее чаще) выскакиваешь на сцену и начинаешь строить рожи…»

Так я уговаривал себя, в то время как самому хотелось выскочить на сцену с очередной рожей и под свист и улюлюканье читателей попытаться изобразить нечто.

– Нечто?

– Не торопитесь, не торопитесь!

Сначала послушайте некоторые размышления о клапанах, кои должны быть открыты, чтобы на свет родилось нечто.

– Нечто?

– Тьфу ты, черт, так мы никогда не сдвинемся с места!

По моим наблюдениям, каждый человек обладает клапанами, подобно четырехтактному двигателю внутреннего сгорания, с тем отличием, что у человека их несравненно больше и расположены они не столь симметрично, в разных уголках души. Для нормальной работы двигателя клапаны должны быть поочередно открываемы посредством так называемого кулачкового механизма. А если уж ты решил излить всю душу, то будь добр открыть и все клапаны… С этими словами я расстегнул пуговицы на пиджаке, снял его, расстегнул пуговицы на рубашке, надеясь таким образом помочь открытию клапанов души. Они не открывались. Перед моими глазами все время маячили судьи: читатели, критики, литературоведы (их особенно не люблю), редакторы (люблю их безгранично), цензоры (никогда не видел), издатели и, наконец, наборщики в типографии, которым предстоит когда-нибудь буковку за буковкой набрать этот текст.

– Вы читали Эмиля Золя?

– Нет, не читал и читать не собираюсь.

Снисходительно-сочувствующая улыбка одной из моих редакторш не дает мне покоя! Она несколько месяцев донимала меня Эмилем Золя, которого я безгранично уважаю, но не читал (видит Бог!), что и дало ей право улыбаться.

– Зато я читал Стерна. Каждый читает то, что ему нравится.

– Ага, попался!

Да, милые критики и литературоведы (скулы сводит при произнесении этого слова), я сам складываю оружие и поднимаю обе руки кверху. Прошу не ломать голову: на что? на что, Господи, это похоже?! Да на Стерна же, черт побери! Совсем не на Эмиля Золя!

Учтите, я сам это сказал. Добровольное признание смягчает меру наказания.

Кстати, эпиграф к части первой я взял из письма Лоренса Стерна к одному высокопоставленному лицу, которое упрекало писателя в неподобающей его духовному сану веселости. Для несведущих: Лоренс Стерн был по образованию священником – ну, а я тоже не родился сочинителем!

Что же поделаешь, если среди авторов, наряду с серьезнейшими их представителями (наподобие Эмиля Золя), встречаются – ни к селу ни к городу – шуты гороховые, насмешники, чтоб они провалились, для которых вся жизнь – сплошная игра и развлечение. Они прожить не могут, чтобы не позубоскалить, не вырядиться в колпак и не поплясать на невинных костях современников. Современники им этого не прощают.

Вам может понравиться: