Искусство

– Эй, в сторону! В сторону! Пропустите!

Старик посторонился, пропуская в приоткрытые двери здания тройку молодых парней. Среднего роста, в джинсах и толстовках, набросив на головы капюшоны, ребята прошли внутрь, даже не обратив внимания на старика в синих вельветовых брюках и сером пальто, с задумчивым выражением на лице рассматривавшего здание церкви перед собой.

Старик сунул руки в карманы пальто, ссутулился и сделал еще один шаг назад, убираясь с дороги у парочки рослых парней, двигавших руками и головами в такт ритмам музыки, доносившейся изнутри здания. Из-за угла появились девушки и с улыбками на устах направились к деревянным дверям. Старик задержал взгляд на девушках. Улыбнулся, ощупывая взглядом каждую из них. Невысокие, симпатичные, с распахнутыми то ли от удивления, то ли от предвкушения глазами. Одна в джинсах, кроссовках и короткой курточке, вторая – в обтягивающих тонкие ноги черных брюках, так же в короткой курточке и туфельках на низком каблуке.

Старик проводил девушек взглядом до дверей, смотрел, как они исчезают в полумраке здания, то и дело покачиваясь под музыку, продолжавшую литься сквозь окна и двери на улицу, укрытую темным саваном ночи. Разноцветные лучи прожекторов рыскали по фасаду здания, рисуя линии, круги и восьмерки, задерживались на лицах толпившихся на улице молодых людей и возвращались на стены, помнившие еще то время, когда внутри этого здания царили мир и покой. Старик также помнил то время. Давно это было. Тогда он был молод и часто проходил рядом, слышал звуки органа, доносившиеся изнутри и голос священника, читавшего псалмы пастве.

Но времена изменились, и теперь из этого здания с часами на фронтоне доносились другие звуки, звуки, присущие современному миру и той безудержной жизни, что поселилась в нем. Церкви больше не было, осталось лишь здание, некогда бывшее церковью и воспоминания. И музыка. Другая музыка. Сегодня в этом красивом здании с арочными окнами находился ночной клуб, один из самых престижных в Амстердаме и самых популярных.

За спиной старика, дырявя светом фар ночную тьму, пронеслась машина. За ней еще одна, наполняя воздух рычанием двигателей, да запахами бензина. Старик даже не обернулся, все смотрел на здание перед собой, притулясь к одному из столбиков на тротуаре.

– Если бы я тебе не пообещал, Мерел ван дер Хост… Если бы я тебе не пообещал… – шептал старик, укрывая глаза рукой от яркого прожекторного луча света, в какой-то миг соскользнувшего со стены здания и упавшего на его стариковскую фигуру. – Я чувствую, что мир не готов к Искусству, Мерел ван дер Хост. Чувствую, но я обещал, поэтому не хочу больше тянуть время. Ты хотела, чтобы мир узнал об Искусстве. Да будет так.

Старик вздохнул, казалось, взгрустнул, но тут расправил согбенные возрастом плечи, окинул еще раз цветущее в ночи разноцветными огнями здание церкви и зашагал к его дверям.

– Как же здесь шумно, – пробормотал старик, рассматривая людей вокруг.

Его взгляд перескакивал с одного лица на другое, замечал отрешенные, точно находящиеся в наркотическом трансе лица, бежал дальше, чтобы в следующий миг выхватить из толпы грузную фигуру женщины, непонятно каким образом очутившуюся в этом хаосе света, музыки и молодости. На миг старик остановил взгляд на юноше неподалеку. Его руки взмыли вверх, на лице расплылась идиотская улыбка, а тело дергалось под музыку так, словно получало сильные разряды электричества.