Учитель драмы

Менеджер с ресепшен с решительным видом шел за мной, поправляя бейджик на груди.

«Так себе подбор персонала», – подумала я, увидев его отражение в зеркальной нише. Видимо, он хотел выглядеть сурово и непреклонно, но из-за прыщавого подбородка казался обиженным подростком. Если бы я увидела этого раздосадованного парнишку в любом другом месте, а не в курортном спа-комплексе «Оделл», который «Форбс» назвал «современным шато, уютно расположившимся у самого подножия Катскилльских гор», я бы решила, что он завалил математику или девушка сказала ему, что они «просто друзья».

– Здравствуйте. Мэм?

Какой он официальный, правильный, как квадрат – хоть сейчас шахматы расставляй и играй. Наверняка сын представителей богемы, каких в округе полно. У этих детей просто не остается других способов бунтовать против давящего авторитета семьи. Когда секс, наркотики и вегетарианство – норма жизни, стабильная работа – вот настоящий вызов.

– Что-то ищете?

– Мама-а-а-а. – Китти потянула меня за пояс белого хлопкового халата. Волосы я зачесала на левую сторону, и они закрывали логотип отеля на груди.

– Милая, не дергай меня, пожалуйста.

Этот халат, подарок от моего первого мужа Оза, – остатки былой роскоши. Он подарил мне его на Рождество несколько лет назад. Его последний подарок, а потом его обвинили в мошенничестве.

Фитц, которому было пять, но ума – на все тридцать, повторил вслед за мной:

– Китти. Мама сказала не дергать ее.

Этот день я хотела полностью посвятить Фитцу. Первый раз в жизни он купался в Каннах, среди дорогих суперъяхт, но потом, к сожалению, пристрастился к общественному Катскилльскому бассейну с обгаженными птицами шезлонгами.

– Вы так любезны, – сказала я менеджеру. – Мы здесь встречаемся с друзьями.

Я могла рассчитывать только на акцент, придающий мне утонченность.

В родной Великобритании люди, услышав, как я говорю, испытывали когнитивный диссонанс: моя выверенная, правильная речь вызывала такое чувство, будто я зарываюсь, или, как еще иногда говорят, задираю нос. Меня воспитывали так, как положено в высшем обществе: с правильными «эйч» и «ти», но чтобы слиться с рабочим классом, пришлось выработать привычку растягивать гласные.

А в Штатах существовала только одна разновидность британского акцента. В самых престижных районах Нью-Йорка все искренне полагали, что я лучше образованна, лучше воспитанна и более развита, чем остальные. Продавцы в магазинах восхищались моим произношением («витамины» или «орегано»), словно я была необыкновенной певицей из экзотической страны. Другие мамочки из драмкружка, куда ходил Фитц, относились к нам так, будто мы каждый день ели сэндвичи с огурцом и хранили деньги в офшорах.