Иннокентий едет в деревню

В первых рядах – свирепые взрослые особи; во вторых – отчаянные, держащие нос по ветру крысята. Смотрят из темноты, щетинят шкуры. Того и гляди, набросятся. Воздадут за разложенный яд, проконопаченные в полу и стенах дыры.

Еще вчера я замечал в доме мелькающие тени, чувствовал злые взгляды, слышал, как точатся зубы в надежде мне отомстить. А сегодня крысы рвутся в бой. Громоподобно бьют в барабаны, отдают приказ о наступлении.

Не успев толком проснуться, я сел и схватил кастрюлю. Алюминиевую кастрюлю с ложкой внутри, что держал на тумбочке возле кровати. Свет на крыс давно не действовал, другое дело – звук.

Надеясь, что животных отпугнет лязганье металла о металл, я заколотил по кастрюле ложкой. И, чем отчаяннее гремел посудой, тем быстрее приходил в себя. «Крысы не бьют в барабаны, – понял я. – В барабаны бьют люди».

Я замер и прислушался. Стучали в дверь на крыльце. Колотили что есть мочи.

Включил свет, нашарил ногами тапки. Стук прекратился.

Вышел в сени и открыл дверь.

На улице было темно, стрекотали сверчки.

– Эй, – крикнул я. Но никто не отозвался.

Я постоял на крыльце, вглядываясь в темноту, потом вернулся в дом и лег.

Это была первая из семи ночей – недели, лишившей меня покоя.

Я решил, что стук мне приснился, и забыл о ночном происшествии. Не придал ему значения, о чем потом долго раскаивался.

Утром я навел порядок среди инструментов. Нашел ржавые вилы и топор. Вытащил из сарая велосипед. Отрегулировал седло, поправил цепь и прокатился по округе.

С тех пор как я приехал, заметно потеплело. Снег еще лежал на земле, но по обочинам расплывшейся дороги, на склонах канав зацвела мать-и-мачеха.

Деревня Шахматная была небольшая, домов сорок. Некоторые пустовали в ожидании майских праздников.

– Скоро будут, – неодобрительно качала головой Анна Павловна. – Дачники эти. Садить будут.

В соседнем, Солнечном, поселке дворов было больше. Я доехал до магазина и купил хлеб и рыбные консервы.

– Что там с пивом? – заговорщицки спросил продавец.

Я пожал плечами. Первый раз о пиве упомянула Анна Павловна, затем заговорил Кролик:

– Попробуй, приятель, – суетился он. – Тебе это прямо очень нужно!

Пиво было замечательное. Мягкое, с медовым вкусом и ароматом. Такой мед я ел в детстве. Когда дедушка был жив и разводил пчел.

– Откуда оно? – спросил я.

Кролик хитро подмигнул.

– По вкусу похоже на персики, – сказал он. – Батя раньше привозил персики, из командировок. Вот вкус у них такой же, никогда не забуду.

Продавец хлеба и рыбных консервов сверлил меня взглядом, но я действительно не знал, что там с пивом.

– Ну-ну, – обиделся он. И я подумал: «А что там с пивом?»

Не успел я заснуть, как услышал громкий стук. Барабанили не только в дверь, но и в окна. Грохот стоял такой, что крыс было не слышно.

Памятуя о прошлой ночи, свет я включать не стал. Влез в холодные тапки и подбежал к одному из окон. Осторожно отодвинул тюль. Ночь была безлунная, и, как я ни вглядывался в темноту, никого не увидел.

Стук не прекращался, я занервничал. Заметался по дому в поисках оружия. Ни дедушкиного ружья, ни моего меча самурайского. Одни ржавые вилы, и то в сарае.

Я вышел в сени, споткнулся о грязный бабушкин сапог.