Безутешная вдова

– То есть вас беспокоят сны, а не что-нибудь из реальной жизни? – переспросил доктор, продолжая внимательно изучать медицинскую карту Полины.

– Дело ведь не только в снах, – возразила девушка. – Вернее, не столько в чудовищных декорациях, среди которых происходят события, сколько в постоянстве одного и того же мотива. Так не должно быть, чтобы информация почти слово в слово звучала при разных обстоятельствах. Что бы ни снилось, в любом случае появляется моя покойная бабушка – царство ей небесное – и говорит о том, что Вадима нужно спасти.

– Угу, угу, – промычал доктор, поправляя очки в тонкой золотой оправе. Его маленькая тощая фигура с непропорционально большой головой терялась за массивным столом, за которым, наверное, ещё ЧК выписывала ордера́ на аресты. Он был похож на хоббита. Бессмысленно, будто самому себе, улыбался и, казалось, смущался от глупых предположений пациента, потому что щёки его покрывал румянец. – А Вадим, получается, ваш муж. Тоже покойный.

– Да, – Полина уже устала вкладывать в свои слова ту серьёзность, которую доктор должен был принять во внимание, но почему-то, если судить по его блаженно-отстранённому виду, не принимал.

Может, конечно, все психиатры выглядят так? Может, специально ради таких как Полина им преподают на курсах актёрское мастерство? Профессиональная, так сказать, выдержка. Она терялась в догадках.

Подумав ещё немного, она продолжила:

– Доктор, вы постоянно спрашиваете меня об одном и том же. Я как-то не ясно выражаюсь?

Мужчина первый раз внимательно на неё посмотрел. Улыбка спа́ла с его лица.

– Я всё прекрасно понимаю, – спокойным тоном сказал он. – Вам в течение года почти каждую ночь снится покойная бабушка, которая призывает вас спасти покойного мужа. Это вас сильно тревожит, всё валится у вас из рук, и вы не знаете, что со всем этим делать. Так?

– Так. – Полина пожалела о своём упрёке и опустила глаза, не выдержав взгляда мужчины.

– Я смотрю, – доктор снова уткнулся в карту, – после аварии у вас до сих пор до конца не восстановилась память. Вы так и не вспомнили всех подробностей происшествия?

– Я помню всё с того момента, как села в машину, и до того, как мы на полном ходу неслись по направлению к дорожному знаку.

– А до того, как сели в машину?

– Всё помню. Кроме нескольких дней. Словно их вы́резали. Может быть, неделю. Я не помню куда мы ехали и зачем. А очнулась я только в больнице. Сначала, правда, и имени своего не могла вспомнить. Но постепенно всё восстановилось. Кроме вот этого пятна.

– А бабушка ваша когда умерла?

– Два года назад.

– И до этого вам никогда не снилась?

– Очень редко. Во всяком случае, ничего подобного она мне не говорила. Я вообще сны плохо всегда запоминала. До той аварии. Теперь в память врезается каждая мелочь.

– И когда этот разговор о муже состоялся впервые?

– В первую же ночь после возвращения из больницы.

– Раньше у психиатра не наблюдались?

Полина почти поверила, что доктор всерьёз задумался о её проблеме, но, услышав этот вопрос, снова расстроилась. Ну понятно. Сейчас начнёт гнуть свою психиатрическую линию, подозревая её в каком-нибудь навязчивом состоянии.

– Нет, – сквозь зубы процедила она. – Слушайте, доктор. Если вы не можете сказать ничего существенного по поводу моих снов, то я, наверное, обращусь к психотерапевту.