Однажды у озера

Первыми ушли большие звери. Такое бывало, и сначала никто в племени не чувствовал беспокойства. Затем исчезли птицы. Когда уползли змеи, а земляные норы покинули мелкие грызуны, старики стали качать головой. Они не помнили такой долгой и изнурительной суши. Не стало травы, не стало насекомых. Не только людям было нечего есть. И когда рыбацкие лодки раз за разом возвращались пустыми, когда запасы стали стремительно уменьшаться, среди людей племени начал растекаться страх. Мысли о тщательной экономии не были крепкой преградой: страх захватывал дом за домом. Так охотящийся леопард с легкостью настигает утратившую осмотрительность, ошеломленную внезапностью угрозы и потому оцепеневшую добычу.

Сновидение сменялось сновидением как сцены в телесериале для домохозяек, где выход на экран предыдущей серии, а также написание сценария и съемки очередной серии идут почти параллельно по времени. И сны были такими трогательными и пронзительно нежными. Снова все вместе – отец, мать, сестра. В следующей серии рядом его дети – еще маленькие, из далекого прошлого. Они смеялись и радовались подаркам. А в следующей – вместе собирались в поездку, на отдых, испытывая такое трепетное, подсвеченное утренним солнцем удовольствие от близости, от предвкушения, от благодарности…

Проснулся сам, не от будильника, так и не успевшего исполнить казнь, замаскированную бодрым мотивчиком музыкального звонка. Радость от встречи соскучившихся друг по другу людей была настолько сильна, что и разбудила Александра Петровича.

Медленно тающие образы мягко подсвечивали череду утренних ритуалов, повелевающих от имени истории. Территория, где общая и личная истории живут в ладу друг с другом: зубная щетка, душ, бритва, омлет. И неизменный лимон с чаем. Именно так он любил говорить себе. Это было наполовину в шутку, наполовину всерьез: «В таких деталях человек и определяет свою уникальность. Все пьют чай с лимоном, и только я – лимон с чаем».

Как многие до него, Александр Петрович не облекал свои взгляды и мысли в религиозные категории. И сейчас посмеивался, подшучивал над собой: «Вот, даже не знаю, кого поблагодарить за это утро. Ну, разве что коллегу, который позвонил вчера очень поздно, долго оправдывался неотложностью дела, и в завершение разговора пожелал доброй ночи».

По всему, как складывалось накануне, день предстоял очень наполненный. И в этом не было ни совпадения, ни случайности…

Выйдя из дома, Александр Петрович с удовольствием подставил глаза мягкому зимнему пейзажу – выпавший за ночь толстый слой снега во имя всеобщего равенства постарался стереть все различия, но пепельно-черные стволы непринужденно являли элегантную независимость кленов. Размеренными движениями лопаты Александр Петрович очистил выезд из гаража, одобрительно отметив, как отзываются мышцы внезапно подвернувшемуся, но необходимому делу.

Еще не прошло и полгода после покупки машины. Время достаточное, чтобы убедиться в ее возможностях, влюбиться и привыкнуть к комфорту. Звук работающего двигателя чуть угадывался, колеса уверено направляли машину по заснеженной дороге. Так ледокольный буксир с ласкающей глаз легкостью проводит корабль по недавно замерзшему льду.

Утренние автомобильные пробки были только в тех местах, где им и положено было быть. Лишь однажды пришлось воспользоваться плодами своей прежней любознательности и проехать через анфиладу сквозных дворов. В результате, Александр Петрович приехал к зданию, где находилась телестудия значительно раньше намеченного времени. Историческое здание с белыми колоннами. Летом колонны заменяли отсутствующие рядом деревья и излучали прохладу, а сейчас являли собой символы безмолвного арктического посольства. безликие стражники стужи.