Архитектура снов

Алена обнаружила письмо в понедельник. Оно не пришло с курьером, не упало в щель почтового ящика и не ожидало ее на столешнице ресепшена внизу, в гулком, отделанном мрамором чреве небоскреба. Оно просто материализовалось внутри папки с договорами о слиянии, которую она, не глядя, открыла на двадцать третьем этаже, в своем угловом офисе с видом на утопающий в тумане Панкрац.

Мир Алены Новаковой был построен на предсказуемости. Он состоял из выверенных параграфов, четких формулировок и строгой иерархии последствий. В свои тридцать семь она была ведущим юристом в «Globus Consulting», и ее специализацией была безжалостная элегантность корпоративного права – искусство, позволяющее большим деньгам двигаться бесшумно и беспрепятственно. Ее реальность пахла дорогим парфюмом, холодным стеклом и едва уловимым озоновым запахом работающих серверов. В этой реальности не было места для аномалий.

И все же оно было здесь. Письмо.

Оно было прозрачным. Не из тонкого пластика или целлофана, а именно прозрачным, словно кто-то сумел вырезать прямоугольник из застывшего воздуха или чистой родниковой воды. Оно было невесомым; когда Алена взяла его в руки, подушечки пальцев не ощутили давления, лишь легкий, едва заметный холод, какой бывает у стекла ранним утром. Сквозь него, как через линзу, искажались линии ее рабочего стола: идеальный строй ручек, стопка безупречно ровных документов, холодный блеск металлической подставки для телефона.

Адрес был выведен чернилами цвета сумеречной лаванды. Буквы не были напечатаны или написаны – они светились изнутри, мягким, неземным светом, пульсируя в такт чему-то, что Алена не могла услышать.

*Алена Новакова, улица Туманных Колоколов, дом 7, квартира 14, туда, где заканчиваются речи и начинаются вздохи.*

Она моргнула. Прочитала снова. Имя было ее. Адрес – тоже. Старый дом в районе Винограды, который она снимала уже пять лет, ценя его за толстые стены и тишину. Но последняя строка… «туда, где заканчиваются речи и начинаются вздохи». Это звучало как отрывок из дурного сентиментального романа. Или как неудачная попытка вирусной рекламы. Но кто мог доставить рекламный буклет внутрь запечатанной папки в ее кабинете, мимо трех уровней охраны?

Она перевернула конверт. На обороте не было ничего, кроме той же странной, живой прозрачности. Алена поднесла его к лампе. Внутри, в самой толще стеклянного ничто, проступил едва заметный силуэт. Человек с поднятыми руками. Он то ли танцевал, то ли тонул в медленном, вязком потоке. Она встряхнула письмо. Силуэт качнулся и растворился.

«Глупости», – произнесла она вслух. Слово прозвучало в идеальной тишине офиса сухо и неубедительно, как щелчок сломанного выключателя.

Алена положила письмо на стол, отодвинув его на самый край, будто оно было чем-то неприличным, нарушающим стерильный порядок ее рабочего пространства. Она вернулась к контракту. Цифры, пункты, подпункты. Знакомый и безопасный мир. Но он больше не поддавался ей. Буквы расползались, теряли резкость. Юридические термины, обычно твердые и ясные, как кристаллы, вдруг казались зыбкими, наполненными скрытыми, двусмысленными значениями. Она поймала себя на том, что перечитывает один и тот же абзац в четвертый раз, но его смысл ускользал, как песок сквозь пальцы.