Все жанры Все авторы
Трудами рук своих - Глеб Успенский

Трудами рук своих

Страниц

25

Год

—

В перелицованной статье "Новые горизонты для России" Успенский говорит о будущих перспективах развития страны. Разрабатывая свою мысль о том, что капиталистический образ жизни портит человека и следовательно является "неприглядным, нежелательным, не вызывающим интереса", Успенский выступает против социального разделения труда. Он подтверждает свою точку зрения, приводя ссылки на работы публициста Н. Михайловского, мастера слова Л. Толстого и простого крестьянина Т. Бондарева, где сравниваются "образы жизни нашей деревни" с образами жизни, созданными "цивилизацией", то есть капитализмом. Статья Успенского, защищающая естественное хозяйство, где крестьянин "сам обеспечивает все свои потребности", вызвала живые отклики современников. Критики обвинили писателя в желании вернуть историю в прошлое...

Добавленная информация:

В своей переосмысленной работе Успенский также акцентирует внимание на необходимости перехода к экологически устойчивым формам хозяйства, чтобы сохранить природные ресурсы и противостоять проблемам изменения климата. Он выступает за развитие сельского хозяйства, основанного на принципах органического земледелия и альтернативной энергии. Успенский также подчеркивает важность сохранения культурного наследия и традиций народа в процессе модернизации и автоматизации. Он призывает к принятию гармоничного подхода к развитию, который учитывает и потребности человека, и защиту окружающей среды.

Читать бесплатно онлайн Трудами рук своих - Глеб Успенский

1

В последних строках предыдущего очерка я обещал познакомить читателя, томящегося решением вопроса: «како жить свято?» – с одною рукописью, написанною крестьянином, в которой как бы «брезжит» нечто, отвечающее на этот многосложный и многотрудный вопрос. Рукопись эта будет представлена читателю в настоящем очерке, но я боюсь, что она не произведет на него такого впечатления, какое я желал бы, чтоб она произвела; я боюсь, что читатель (конечно, именно только такой читатель, который не чужд мыслей о том, како жить свято?), истомленный действительностью, повидимому неопровержимо доказывающей ему каждую секунду и долгие, долгие годы подряд, что свято жить нельзя, а надобно жить не свято, – боюсь, что этот читатель набросится на эту рукопись, в которой обещан ответ на мучительный вопрос, с жадностью и алчностью утомленного, чрезмерно уставшего человека и, как всякий уставший и проголодавшийся человек, которому кажется, что он съест быка, не съест с должным аппетитом и того маленького кусочка, который ему предлагают. «Кусок», который предлагает рукопись крестьянина, не велик, но в нем есть действительно подлинные питательные свойства – надобно только потребить его не с азартом жадности, а «поотдохнувши», не торопясь глотать его сразу.

Вот именно в видах того, чтобы читатель съел этот кусок полностью, с аппетитом, ощутил бы его доброкачественность и оригинальность вкуса, мне и необходимо не давать его читателю сейчас, «с устатку», и попросить его поотдохнуть немного на некоторых предварительных соображениях. Эти «предварительные соображения» делаются мною, между прочим, на основании выводов и наблюдений, сделанных на тему настоящего очерка уже другими русскими писателями, так что предлагаемый очерк есть работа компилятивная.

В том же предыдущем очерке мною было сказано, между прочим, что наша интеллигентная скучающая публика потому именно «влачит» бесплодно и тускло, свое существование, что волею судеб для нее уже выработаны формы существования, что она должна принимать их готовыми, что эти готовые формы заменяют ей силу самостоятельной мысли: не приходится думать, когда уже вперед известно, как пойдут твои дни и годы. Но, принимая волею судеб надвигающиеся готовые формы жизни с совершенно готовым содержанием, русский интеллигентный человек сам по себе не может не видеть, не чувствовать, что все это готовое – не ладно, не гармонично, не чисто и вообще «не так». Как человек свежий, то есть не принимавший ровно никакого участия в создании тех форм жизни, которые он должен принять готовыми, он в то же время принимает также в готовом виде и критику этих форм, и, еще не живя в них, не пробуя их, он уже с совершенною ясностью видит, что они негодны, непривлекательны, не возбуждают аппетита.

В самом деле, можно ли ему быть искренним в уважении и в интересе к оригиналу тех сторон жизни, которые он обречен только копировать? Оригинал этот – европейская жизнь, как видит всякий, не блещет особенно привлекательными сторонами и решительно никого не может убедить, что оригинал этот – совершенство и последнее слово. Мне невозможно вдаваться в подробности несовершенства настоящей минуты, переживаемой оригиналом, но, чтобы читателю была видима самая суть этих несовершенств, я позволю себе указать хотя на последние выборы в европейские парламенты, так как

Вам может понравиться: