ЦАРААТ

Еда была простой: тушёные рёбрышки с жареной картошкой, яичница, чёрный чай с вареньем. После плотного ужина и разговоров, Владимир засобирался к себе.

– Посиди ещё с нами…

– Не могу, – коротко ответил он. – Меня Маренька ждёт.

Да… Маренька… Её историю он рассказывал мне во всех красках. Конечно, таких историй существовали сотни, но почему-то её меня зацепила.

Когда-то некромант не мог упокоить эту девушку долгих три года. Дух Мары – как она стала называть себя после смерти, метался, мучился и никак не желал упокаиваться. Так долго Влад ещё ни с кем не работал.

Он встал из-за стола, порылся в сумке, и достал оттуда белый платок с вышивкой. Развернув его, поднёс ко мне.

– Посмотри, что я ей купил.

На ткани блестели две аккуратные старинные серёжки с крупными красными камнями в серебряной оправе. Тёмные гранаты красиво переливались в электрическом свете.

– Правда, прелесть?

Я кивнула.

– Это… Очень романтично.

– Может, это её порадует. Я специально выбирал что-то из её времени.

Я же в свою очередь отсыпала Мареньке шоколадных конфет в бумажный пакет.

– Возьми. Скажи, от меня.

– Не знаю, будет ли она их есть. Таких в её времени не существовало. – Засомневался мой коллега.

– Пусть попробует. Уверена, они ей понравятся.

Владимир поблагодарил меня, нацепил серое поношенное пальто и исчез в ночи.

– Кто такая Маренька? – заинтересованно спросил Рено, когда за некромантом закрылась дверь.

– Его подопечная. На самом деле при жизни её звали Юлия. Она была помещичьей дочкой. Её насильно выдали замуж за нелюбимого. А тот, кого она любила, не ответил её взаимностью, и… она утопилась.

История не удивила и не шокировала никого из присутствующих.

– Да уж… – Продолжала я, хотя говорила, скорее, себе. – Сколько из-за мужчин повесилось, утопилось, отравилось и порезалось… С ума сойти…

– Не из-за мужчин… А из-за своей слабости, – возразил рыцарь.

– Человек в таком состоянии не понимает, что несчастная любовь – это не конец, что у любой тоски и боли есть год спустя. Но в такие моменты отчаяния кажется, что это – конец света, и больше ничего не будет, что будешь любить того, кто отверг твои чувства, вечно. Но проходит время, всё забывается, появляется новый человек. Но некоторые до этого просто не доживают и в состоянии аффекта совершают самоубийство. Не всем дано быть сильными, Рено.

– Силу можно в себе воспитать. Те, кто этого не делают, просто лентяи и нытики.

– Не со всем в этой жизни можно справиться, – снова возразила я. – Иногда смерть – лучший исход.

Конечно, я всегда защищала самоубийц.

– Забавно слышать это от тебя, учитывая, что перед нами сейчас сидит человек, опровергающий это утверждение! – с гордостью заявил де Шатильон и посмотрел на нашего короля.

Балдуин… Он, конечно, был не в счёт. Он был святым. Он был сверхчеловеком. А я говорила о простых людях. Я улыбнулась возлюбленному. Наверное, рассуждать при нём о таких вещах являлось кощунством. Но его земная жизнь давно канула в прошлое. От неё не осталось и следа, только еле уловимое горькое послевкусие, которое я всеми силами старалась стереть. И, несмотря на то, что столько грандиозных событий с его участием произошло в мире Посмертия, он оставался прежним, ничуть не менялся. И казалось, призрак прошлого, неотступно следующий за ним за Черту смерти, не отставал ни на шаг.