Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2. Властитель и раб

ГЛАВА 1

Поликсене еще сильнее, чем мне, хотелось посмотреть на торжественное шествие и приготовления к нему. Как большинство женщин Персеполя, она не могла сделать этого открыто: да я бы и не позволил ей находиться в толпе, среди разгоряченных, опьяненных торжеством персов и мидийцев. Но, как и большинство женщин, она нашла лазейку.
Персиянки приветствовали победителей на своих балконах и обнесенных парапетом крышах; к нам на крышу тоже можно было подняться по лестнице, устроенную с внешней стороны. Наш дом был севернее других - он предназначался для одного из начальников мастеров, и стоял в отдалении от низеньких рабочих хибарок, по соседству с домами царедворцев. Так что мы вполне могли разглядеть процессию.
Еще за несколько дней до праздника на равнине перед Персеполем выросли множество разноцветных шатров и целый палаточный лагерь. Там расположился Ксеркс со своими приближенными, воинами, гостями и представителями покоренных народов, которые должны были нести ему дань: в строгом порядке, определенном распорядителями церемоний. Накануне на всех площадях Персеполя зажглись огни, во славу государя и его всеблагого отца - Ахура-Мазды. Вспыхнуло пламя в чаше на вершине зиккурата, вознесенного над городом, - главного храма, в котором царь царей совершит преклонение перед богом.
Я не сомневался, что каждый день Ксеркса расписан до мелочей, и не раз задавался вопросом: насколько трудно владыке мира нарушить этот священный порядок и явить свою собственную волю? Или Ксеркс, как считает Эриду, для своих подданных нечто вроде позолоченного идола - как египетский фараон, который легко может быть замещен другим?..
Конечно, он идол: но идол живой и ужасный, думал я. Сколько бедствий он еще принесет другим народам, прежде всего, эллинам, - и в самом ли деле это неизбежно?
Когда Ксеркс въезжал в город через северные ворота, мы вчетвером стояли на крыше: даже рабыня не утерпела, чтобы не поглядеть на это, и было бы чересчур сурово ей запретить. Я держал за руку Поликсену, и мы смотрели, как сверкающая золотом вереница колесниц, конных и пеших движется к Ападане Дария. Замощенные камнем улицы были тоже полны народу - не протолкнуться: и когда первые всадники вступили в ворота и начали подниматься по широкой лестнице в сотню ступеней, город взорвался приветственными криками. Возбуждение толпы жаркой волной ударило мне в грудь, общие восторги захватили и нас. Наконец я увидел царскую колесницу!
Золотая колесница, влекомая четверкой белых лошадей, была окружена всадниками - высокими чернобородыми красавцами в драгоценных одеждах; сзади шагали пешие «бессмертные», устрашающие телохранители владыки, с повязками на лицах и с головы до ног закованные в железные брони. А над всем этим возвышался царь.
Ксеркс был облачен в длинные пурпурные одежды и высокую тиару - расшитую золотом, изумрудами и сапфирами шапку вроде шлема с назатыльником, охватывавшего шею; мелко завитая черная борода царя расстелилась по груди. Обычай требовал, чтобы царь был самым долгобородым из всей арийской знати. Лица Ксеркса я не разглядел... заметил только черноту больших глаз и правильность черт, напомнивших мне изображения персепольских крылатых быков с человеческими лицами, объединявших небо и землю. Вообще, мне показалось, что Ксеркс - красивый мужчина в расцвете лет: в этом молва была правдива... И уж точно он был очень рослым. Персы благородного происхождения выделяются ростом и скорее изяществом, нежели мощью сложения.