Нейромаг: Петля Серого

Последнее, что видел Матвей перед тем, как мир перевернулся с ног на голову, была дурацкая, чуть отставшая половица на скрипучей лестнице в подвал бара «Диоген».

В баре была ревизия. Администратор, повара, официанты и бармены, к числу которых принадлежал и Матвей, с кислыми лицами пересчитывали складские остатки. Матвей, высокий, худой и курчавый, в очках с заклеенной пластырем дужкой, таскал ящики с бутылками, пытаясь вдохнуть в процесс хоть каплю смысла.

«Понимаешь, вся суть в нейропластичности!» – задыхаясь от тяжести, ораторствовал он перед своим напарником, вечно угрюмым Сашкой. «Любая привычка – это просто протоптанная тропинка в лесу твоего мозга. Чем чаще ходишь – тем шире дорога. А мой марафон – он поможет людям протоптать новые, полезные тропки! Просто надо понять, где старые, кривые, и сознательно начать ходить по новому маршруту!»

Сашка что-то буркнул про «новые маршруты в дурдом» и полез за очередной партией коньяка. Матвей, пылая энтузиазмом, жестикулировал, забыв про злополучную ступеньку.

«Вот, смотри…» – начал он и споткнулся.

Не просто споткнулся. Он понесся вниз кубарем, в кромешную темноту подвала. Удар о бетонный пол был тяжелым и звонким. В ушах зазвенело, в глазах потемнело.

«Ребята?» – хрипло позвал он.

Но сверху доносился уже не привычный гул мегаполиса, а пьяный, гортанный гогот на непонятном языке.

Очнулся он от того, что в лицо ему капнуло что-то холодное и пахнущее сыростью. Голова раскалывалась. Он лежал на чем-то твердом и холодном. С трудом поднявшись, он тут же ударился головой о низкий, закопченный потолок и снова рухнул, вырубившись окончательно.

Следующее пробуждение было постепенным. Свет просачивался в щели. Он сидел, прислонившись к чему-то, и пытался понять, где он. Подвал? Но какой-то не такой. Деревянный, старый, пахло плесенью и чем-то кислым. В метре от него угадывалась грубая лестница, ведущая наверх.

Собрав остатки сил, он поднялся по ней. Дверь была тяжелой, дубовой, скрипевшей на древних петлях. Он толкнул ее и вывалился наружу.

Внутри у него что-то оборвалось.

Длинная зала с дымно-желтым от копоти и возраста потолком. Деревянные, грубые столы, лавки. Вместо стекол в небольших окнах были натянуты мутные пузыри. Он услышал быстрые, решительные шаги. Обернулся.

И снова его мир поглотила тьма. На этот раз – от точного удара деревянной дубиной по затылку.

Он очнулся в том же подвале. Вернее, в чулане при подвале. Тело затекло и онемело от туго стягивавших его веревок. Он был привязан к массивному столбу, поддерживавшему потолок. Душка у очков была сломана окончательно, и теперь они висели у него на одном ухе, безнадежно запутавшись в курчавых волосах.

Вдруг стало ярко. Он зажмурился, потом проморгался. Перед ним стояла девушка со свечой в одной руке и той самой дубиной – в другой. Она была до неприличия красива, с жестким взглядом и воинственной осанкой. Мозг Моти отчаянно пытался сопоставить силу удара и эту хрупкую, почти фарфоровую внешность. Логика давала сбой.

Девушка открыла рот. И стало еще хуже.

– Грош-тара-мушка-вен? – прозвучало нечто гортанное и абсолютно непереводимое.

«Аааа, – пронеслось в голове у Моти. – Понятно. Придуривается. Или… Или у нее проблема с речевым центром! Поле Брока? Или Вернике? Кто там за воспроизведение отвечает?»