Мой Александр Блок. К 145-летию со дня рождения поэта

© Любовь Сушко, 2025

ISBN 978-5-0068-5049-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этом году исполняется 145 лет со дня рождения моего Первого и самого любимого поэта серебряного века Александра Блока.

Мне кажется, что о нем я знаю все. Пять университетских лет – это семинары, курсовые и дипломная работа по анализу его творчества. Это вся оставшаяся жизнь под его звездой.

В этой книге собраны рассказы (попытка романтизированной биографии), мои стихотворение и два десятка уроков по творчеству поэта, которые проводились в гимназии.

Будет, надеюсь и вторая книга – романтизированная биография « А под маской было звездно» и Дипломная работа « Анализ лирического цикла «Снежная маска». Это только то, что приобрело уже форму книг.

Иногда мне кажется, что Игорь Северянин в далеком 1927 году, писал обо мне, о нас всех, кто не забыл и вряд ли забудет А. Блока

Игорь Северянин

28 ноября 1880 г., Санкт -Петербург, Российская империя

Луна казалась тусклой и сонной. Ноябрь разменивал последние дни и готов был кануть в вечность, уступив дорогу декабрю.

Кажется, он задержался лишь для того, чтобы послушать чудесную музыку Шопена. А она в старой усадьбе звучала не часто. Пианист был гениален, без всяких преувеличений. Он оказался среди гостей, потому что девять месяцев назад он женился на дочери профессора.

Говорят, это была любовь, да кто же его знает, что толкнуло его к этой милой, очаровательной девушке. Она – то была покорена его гениальностью, а вот он, как знать. Иногда казалось, что он любил только музыку в себе и себя в музыке, и был уверен в том, что жена не станет ему в том мешать, с ее —то деликатностью и тактом.

Профессор был добр и сердечен, а вот жена его, скорее наоборот та еще светская львица. Во взгляде ее читалась какая-то дерзость и неприятие зятя. И никакие таланты не смогли бы облегчить его положения, а потому он всей душой рвался в свою Варшаву, скучал, хандрил в Петербурге и никак не мог поверить, что женат, что скован какими-то жуткими узами, все от него чего-то хотят, смотрят странно и оценивающе.

В такие минуты, он умел отключаться от реальности и погружаться в музыку, и хорошо, что у профессора в доме был рояль, прекрасный рояль, его зять о таком мог только мечтать.

Но надо было исполнить на этот раз мажорную «Балладу». Здесь были гости и самыми громкими и известными в свете, в ученом свете именами, он мог очаровать их только музыкой, и Шопен, а потом Шуберт и может быть Григ ему в том помогут, но пока Шопен, никто не любил великого поляка так, как этот пианист, новоиспеченный зять знаменитого профессора.

Он погрузился в музыку и не слышал шума, споров за спиной, ему не хотелось смотреть на гостей, слушать их, потому что он не считал себя ровней, и это его раздражало и порой бесило, а ярость плохой помощник для пианиста, каким бы талантливым он не был.

Но был там один человек, которого он мог бы считать своим, близким, понятным, это был Федор Михайлович Достоевский. Пианист замахнулся именно на русского гения не больше, не меньше, просто было в нем что-то близкое и родное, родство душ, когда понимаешь это с первого взгляда.