Все жанры Все авторы
Заговор обреченных - Богдан Сушинский

Заговор обреченных

Страниц

205

Год

2015

Богдан Сушинский, в своем захватывающем приключенческом романе, вдохновлен реальной историей, произошедшей 20 июля 1944 года - покушении на самого Гитлера. В центре сюжета - полковник граф Клаус фон Штауффенберг, который успешно доставил бомбу с часовым механизмом в «Волчье логово», где находилась ставка фюрера. Он стоял во главе группы заговорщиков, целью которых было удалить Гитлера с политической арены и остановить бессмысленное кровопролитие, спасти свою страну и нацию от «красного» нашествия.

Однако, попытка единомышленников, названная «Операция Валькирия», была жестоко подавлена. Но что на самом деле произошло в тот роковой день? Что скрывают исторические архивы и замалчивает официальная версия событий? Возможно, есть еще многое, чему мы не знаем и не понимаем. Только загадки и сомнения могут подталкинуть нас к правде, о которой долгие годы промолчали.

Исследуйте события истории, взгляните на прошлое с новой стороны и самостоятельно сформируйте свою версию событий, основываясь на фактах и фантазии. Погрузитесь в мир заговоров и интриг, где граница между правдой и вымыслом становится все более размытой. Узнайте, что произошло на самом деле в тот роковой день и кто на самом деле был причастен к покушению на Гитлера. Раскройте тайны Операции Валькирия и попытайтесь уловить истину, скрытую в исторической пыли.

Читать бесплатно онлайн Заговор обреченных - Богдан Сушинский

© Сушинский Б.И., 2015

© ООО «Издательство «Вече», 2015

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

1

Пастор открыл дверь часовни и молча уставился на Штауффенберга. Он знал, что война, тяжелые травмы и предсмертный бред госпиталей превратили этого гордого аристократа в одного из наиболее искренне верующих людей его прихода, города, возможно, всей разуверившейся, сменившей Христа на фюрера, страны.

– Вы хотели, чтобы я ушел? – неуверенно проговорил он, пропуская полковника мимо себя.

– Как всегда, наедине… с ним, – зрячий глаз Штауффенберг прикрыл, устремляя в небеса черноту своей наглазной повязки.

– Мне представляется, что сегодня вам особенно трудно будет оставаться откровенным с ним.

– Вы правы, святой отец. Иногда мне кажется, что я уже давно не смею быть откровенным ни с людьми, ни с Богом. Хотя весь мой грех состоит в страстном желании избавить эту землю от Сатаны.

Пастор – седовласый шестидесятилетний саксонец, с фронтовой вмятиной на лбу, оставленной осколком еще первой мировой, отшатнулся от него и поднес кончики соединенных пальцев к ране, однако осенить ее крестом так и не решился.

– Избавить от Сатаны? – пробормотал он вслед входящему в полумрак часовни полковнику. – Неужели и сейчас находятся люди, видящие свое земное предназначение в изгнании Сатаны? Я-то считал, что это донкихотство утонуло в молитвах моего поколения.

Пастор перекрестил последнего донкихота, которого ему приходится видеть, последнего защитника всего сущего от сатаны, и, прежде чем вернуться в храм, окинул всепрощенческим взглядом старое с позеленевшими каменными крестами да надгробиями кладбище. Он всегда считал, что настоящий Божий храм должен находиться не на шумных городских площадях, а в глубинах огромных кладбищ. Прежде чем войти в такой храм, верующий обязан пройти мимо сотен могил своих собратьев во Христе, вспомнить о бренности мира и отрешиться от забот повседневности. Только тогда, надеялся он, – старый солдат, познавший окопы передовой, плен, госпитали и срам венерической палаты, – человек оказывается по-настоящему готовым к искренности своей исповеди перед Господом и к самоуничижительному покаянию.

Пастор был уверен, что этот полковник, который живет и работает в другом конце Берлина, избрал его уцелевшую среди руин дальнего предместья церковь только потому, что она спасительно восставала посреди мира мертвых. Этот искалеченный жизнью и сомнениями офицер, очевидно, не раз оказывался на той, последней грани, за которой смерть кажется уже не гибелью, а спасением.

Штауффенберг не слышал ни его слов, ни мыслей. Подойдя к распятию, он опустился на колени, однако пламя единственной зажженной пастором свечи мешало ему, ослепляя единственный глаз. Полковник поднялся, погасил пламя ладонью и, зажав в кулаке собственную, подаренную ему свечой, боль, вновь опустился на колени.

Его молитву и его исповедь лучше всего творить в кромешном мраке. Сколь бы ни было оправданным и чем бы он ни оправдывал задуманное им покушение, все же перед Господом он предстает человеком, долго и хладнокровно готовящимся стать убийцей. Здесь не фронт. Готовить покушение на человека, пусть даже он кажется тебе дьяволом во плоти, это совершенно не то же самое, что стрелять в солдата, находясь в окопе.

Вам может понравиться: