Власть и масть

Георгий Волостнов сидел в милицейском «уазике» и, прикладывая вдвое сложенную салфетку к рассеченной щеке, молча наблюдал за работой оперативников. Оцепили красной лентой место взрыва, потеснив на достаточное расстояние многочисленных зевак, и принялись укладывать осколки в пластиковые мешочки. Действовали грамотно, слаженно, без суеты. В каменных лицах – ни тени удивления, ни любопытства, один лишь голый профессионализм. Невольно создавалось впечатление, что с подобными вещами они сталкиваются едва ли не ежедневно.

Скоро подъехал начальник четвертого отдела МУРа полковник Сагалов. Волостнов его знал по нескольким совместным операциям, особой дружбы не завели, но друг к другу обращались накоротке.

Невысокого росточка, неизменно в джинсовом бледно-синем костюме, совершенно неотличимый в толпе, как и всякий оперативник, Сагалов мгновенно приковал к себе внимание, как только перешагнул за темно-красную ленту. Подошел к обугленной машине, поднял валявшийся в ногах осколок и тщательно принялся его рассматривать, переворачивая короткими пальцами. Передав улику одному из оперативников, вытащил блокнот и черкнул какую-то запись. Затем подсел к Волостнову и, закурив сигарету, констатировал:

– Могло быть еще хуже.

– Что ты имеешь в виду? – невесело буркнул Волостнов, отнимая руку от щеки. На салфетке оставался кровавый след.

– Под машину заложили тротил. А вот, скажем, если бы был фугас, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Так что тебе повезло. Могу сказать, что эти люди работали в спешке, толком даже не подготовились, хотели просто убрать тебя. Заряд был заложен под пассажирское кресло. Ведь не думали же они, что тебе самому захочется сесть за руль!

– Возможно.

– Парня жаль, – протянул полковник. – Ведь сегодня даже не его смена. Накануне ему позвонил напарник и сказал, что приехать не может, болеет мать, попросил подменить. Вот и подменил…

– Мать действительно у него болеет? – насторожился Георгий Волостнов, отерев лоб тыльной стороной ладони. На пальцах остались следы запекшейся крови. Осколки лобового стекла, разлетевшиеся во время взрыва, порезали и лоб, правда, не сильно, но кровоточащая рана неприятно досаждала.

Отмахнувшись, полковник отвечал:

– Проверяли, здесь все в порядке. Он работает давно, так что к твоему делу никакого отношения не имеет.

Голова побаливала, очевидно, все-таки получил легкую контузию, но с этим придется смириться, через какое-то время пройдет. Не открой он люк на крыше, через которую вверх ушла взрывная волна, страшно было подумать, что бы с ним произошло, – просто разорвало бы на куски!

На пассажирском кресле сгоревшего автомобиля, наклонившись в сторону, лежало обугленное тело. Волостнова невольно передернуло от жуткой мысли, что на его месте должен был находиться он сам. Парня жаль. Случившееся можно списать на судьбу, вот только легче от этого не становилось.

– Эвакуатор вызвали?

– Скоро должен прибыть. В лаборатории машину осмотрят более детально.

Подъехало еще два автомобиля. Одна белая – «Вольво», а вот другая, с проблесковым маячком, – «Мерседес». Пустил синие блики в собравшуюся толпу и аккуратно подъехал к самой ленте, шурша по битому стеклу широкими шинами, – это начальник управления. К нему, как овцы на заклание, потянулись начальники отделов.