Плохая учительница, хороший снайпер

Деверли, набросив на плечи куртку, стояла на берегу тоненького, в полшага ручья. Прозрачная лента воды, с тихим плеском ударяясь о камни, скользила в высокой траве. Поднимающаяся луна рассыпалась по волнам мелким мерцающим серебром, отчего казалось, что сама земля сочится искристым таинственным светом.
«Там скоро похлебка сварится», — хотел было сказать Алекс, но вовремя осознал катастрофическую обыденность этих слов. Вот только других не было, и он просто встал за левым плечом Деверли, вдыхая холодный, тревожный аромат воды и мокрой земли.
— Вы не замерзли? — наконец спросил Алекс.
— Допустим, — Деверли не обернулась, но Алекс услышал в ее голосе улыбку. — Теперь вы предложите мне свою куртку?
Именно так Алекс и собирался поступить. Но вместо этого шагнул вперед и положил руки Деверли на плечи.
— Нет. Я гораздо теплее куртки.
Алекс не понимал, почему сделал это. Может, потому, что вокруг была только синяя ночь, а доносящиеся от огня голоса казались лишними и далекими. Может, потому, что так сладко и мучительно пахло цветами боярышника, ведьминым древом, единственным украшением юных дев, умерших без мужской ласки.
А может, потому, что у Деверли была длинная белая шея, с которой так хотелось сдуть каштановый завиток, отодвинуть его губами, прикоснувшись к горячей коже. Потому, что у нее были темные, бездонные глаза, в которых плавали ледяные монетки луны. Потому, что у Деверли были яркие, полные губы — и мягкие, очень мягкие. Алекс опешил, почувствовав их прикосновение, но тут же опомнился, ответил на поцелуй, все крепче и крепче смыкая объятия. Его руки слепо шарили по узкой спине, по тонким прямым плечам, сжимая, нежно лаская и снова сжимая. Алекс углубил поцелуй, потянулся вперед, вжимая в себя гибкое, сильное тело. Деверли целовала в ответ, то прикусывая губы, то скользя по ним языком, гладила и перебирала волосы на затылке…
… и все закончилось.
Упершись Алексу ладонью в грудь, она отступила на шаг, облизывая темный припухший рот.
— Хизер?
— Нет, господин Каррингтон. Госпожа Деверли. До окончания вашего обучения — так и никак иначе.
— Хорошо. Как скажете, — Алекс старался говорить ровно, чудовищным усилием выравнивая срывающееся дыхание. — Но что это было, госпожа Деверли?
— То, чего вы так демонстративно хотели. И то, чего хотела я. Будем честными, господин Каррингтон: вы исключительно привлекательный молодой человек, а мне не чужды нормальные женские желания. Учителя, знаете ли, тоже люди. Но на этом будем считать эксперимент оконченным.
— Ладно. Я понял, — согласился Алекс. — До квалификационных испытаний вы — госпожа Деверли, эксперт по практическому драконоборству. Но что будет потом?
— Посмотрим, господин Каррингтон, — криво улыбнулась Деверли. — Давайте не будем заглядывать так далеко. И кстати — уже пора ужинать. Там, кажется, похлебка сварилась.