Сергей Пономарев
Мастер без Маргариты
Дедушке Сереже
Даня ненавидел дарить подарки двум типам людей: тем, у которых все есть, и тем, кому ничего не надо.
Отец Дани относился к первым – чем удивить человека, которому подарили на вторую свадьбу загородный дом, ружье девятнадцатого века и две одинаковые коллекционные автобиографии Форда? Но тут хотя бы проще – он умилялся любому ручному труду. Даня написал ему прелестную картину на шестидесятилетие, так отец ее в головном офисе своем над переговорным столом повесил.
Вот со вторым типом было сложнее. Даниному деду ничего не надо было. Роскошь он отвергал, в искусстве не разбирался, безделушки высмеивал. Даня на прошлый новый год написал портрет деда. Он лишь скривился неприязненно и убрал в шкаф. С тех пор портрета Даня не видел. Наверное, выкинул. Или бездомным отдал. С него станется. Дед на старости лет проникся «гуманистическим видением», как он сам его называл. Бомжам хлеб таскал, покупал им всякое полезное и даже домой на отдых зазывал холодными ночами.
Даня решил, что лучшего подарка, чем книга, он все равно не придумает.
Стоял в книжном. Пахло страницами и попкорном. Книжный расположили по соседству с кинотеатром в ближайшем торговом центре.
– Вам помочь? – Милая продавщица с родинкой на щеке улыбнулась Дане.
– Деду подарок смотрю, – признался Даня.
– На день рождения?
– На Девятое мая.
– Интересно.
Продавщица была ровесницей Дани. Может, чуть помладше. Лет двадцать восемь – тридцать. От симпатии и смущения он затараторил:
– Да вот же. – Он зачем-то спрятал руки в карманы брюк. – Отродясь ведь дни рождения не отмечал. Прогонял меня даже, мол, чего приперся, дай старому человеку отдохнуть… Позвал меня, говорит, жду тебя, будем День Победы отмечать. Я думал, он пьяный, так он меня чуть не послал за такое, вот как. Представьте, на день рождения в марте не позвал, а на Девятое мая – решился. Главное, непонятно зачем. Вот разобраться бы еще.
Девушку с родинкой на щеке, если верить бейджику, звали Машей. Она внимательно слушала и кивала. Как психолог на приеме. Потом уточнила:
– Дедушка – ветеран?
– Он тридцать восьмого года. В лагере был малым совсем.
– А что любит-то он? Вы военное хотели? Или как?
Даня задумался. Кажется, единственной книгой, которую прочитал дед, была «Мастер и Маргарита». Он постоянно цитатами оттуда сыпал и смеялся, поминая плащи с кровавыми подбоями.
– «Мастер и Маргарита». Есть какое-то хорошее?
Тут уже заворковала Маша. Потащила его к стеллажу с подарочными изданиями, приговаривая:
– Очень даже есть. Ох, как это вы хорошо попали. Если честно, это моя любимая тоже. Хотя я всякое люблю. И вроде бы моветон – все любят, даже совсем мало читающие. Но вот так навсегда со мной она. Как только впервые в школе задали, так сразу и влюбилась. Теперь раз в год – стабильно. Ну, перечитываю.
Они остановились у стеллажа, запертого на ключ.
– Дорогая только. – Она опустила глаза. – Тут с иллюстрациями, комментариями. Семь тысяч почти.
– Ого, – наигранно удивился Даня.
– Да. – Она вздохнула. – Сейчас сами знаете, как с книгами. Можем еще на складе посмотреть…
– Нет-нет. – Даня улыбнулся. – Ради деда ничего не жалко. Заворачивайте.
Маша подняла на Даню взгляд. Полный уважения и восхищения. Видимо, сама о таком издании мечтала. Недаром любимая.
