Все жанры Все авторы
Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны

Страниц

215

Год

2010

Погрузитесь в захватывающий мир истории, раскрывающий неоспоримые факты и высмеивающий исторические мифы. Книга ведущего военного историка-антисталиниста Марка Солонина - это настоящий гимн истине и рассказ о многочисленных советских и новейших псевдоисторических измышлениях.

Глубоко изучая исторические документы и опираясь на здравый смысл и четкую логику, автор раскрывает громкую и неприличную подделку, которую представляет собой «Генеральное соглашение между НКВД и гестапо». Он также сметает мифы о сталинском сценарии начала войны, плане обороны 41-го года и секретных переговорах Сталина с Вольфом в Мценске.

Марк Солонин считает, что разросшийся жанр «документальных фальшивок» и волною распространившиеся графоманские сочинения крайне опасны и должны быть беспощадно остановлены научным сообществом. Эта книга призвана бороться с ложью и защищать истину, открывая глаза читателям на злонамеренное и грубое вранье истории.

Погрузитесь в этот захватывающий литературный полемистический бой, где автор с легкостью разоблачает шарлатанов, исследует исторические факты и предлагает новый взгляд на прошлое. Эта книга - это идеальное пособие для всех, кто стремится обрести истину и разоблачить мифы. Не упустите возможность познать правду и открыть для себя новые горизонты истории.

Читать бесплатно онлайн Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

От автора

Когда деревья были большими, а я без труда помещался под столом, в нашей стране было принято работать. Каждое утро трамваи, увешанные гроздьями людей, уползали по мосту на пересечении улицы Красных коммунаров с улицей 22-го Партсъезда (на этот перекресток меня и привезли из роддома) в сторону огромных, дымящих и гудящих заводов. Гудели они нешуточно. Низкий, ровный и бесконечный гул заполнял мир каждый вечер. Лет до пяти я так и думал, что вечер – это когда темнеет и гудит. Потом испытательный стенд авиамоторного завода вынесли далеко за город, и гудеть перестало. Но люди все еще продолжали работать. В моих смутных детских воспоминаниях остался торжествующий голос Левитана, который сообщал о новых космических полетах и гигантских плотинах, перекрывавших могучие сибирские реки.

Даже школьнику средних классов и способностей было понятно, что люди, которые спроектировали ракету, рассчитали траекторию полета космического корабля, сделали авиамотор, турбина которого горит, но не сгорает в бушующем иссиня-белом пламени, – это очень умные люди, которые много учились, многому выучились, которые знают такое, о чем другие и не догадываются. И любой квалифицированный токарь понимал, что модельщик (это не тот, кто по подиуму в белых штанах ходит, а мастер – золотые руки, который вырезает из дерева точную копию будущей отливки) умеет и знает то, что ему, токарю, неведомо. И наоборот.

Вот на этом ОНИ нас и поймали. На естественном для каждого трудящегося человека уважении к знаниям и умениям другого трудящегося человека. На подсознательном (но очень прочном) представлении о «презумпции квалифицированности» каждого инженера, врача, геолога, музыканта, хлебороба… Советский трудящийся не мог предположить и поверить в то, что советский «доктор исторических наук» – это совсем не то, что доктор физических наук, придумавший синхрофазотрон.

В голове нормального человека не укладывалась мысль о том, что за длинной подписью: «доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой новейшей истории», скрывается зажиревший чиновник, который, во-первых, ничего не знает, а во-вторых, знать ничего не желает про новейшую (равно, как и иную прочую) историю. А не желает он ничего знать потому, что хочет спокойно спать и красиво жить, причем жить не на покрытой копотью заводских труб улице Красных коммунаров, а где-нибудь на Фрунзенской набережной в Москве. Но на Фрунзенскую набережную просто так не пускали. Там нужны были только «социально близкие». Только те, кто своим солидным видом и внушающей трепет подписью скрепят (от слова «крепить») дикий бред, высочайше предписанный к распространению в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС.

ЦК КПСС уже нет. И отдела агитации с пропагандой уже нет. И таблички с названиями на многих улицах поменялись. Царь-император Николай Кровавый объявлен едва ли не «святым великомучеником». Рыцарь революции Феликс Эдмундович объявлен «кровавым палачом». Все смешалось в нашем общем доме. Надо полагать, из-за этой суеты и неразберихи никто не догадался в тот самый день, когда железная статуя Дзержинского проплыла в воздухе над разгоряченной толпой, отменить одним указом все научные степени и звания, полученные на кафедрах истории КПСС, научного коммунизма и прочей «новейшей истории». А зря не догадались. Ох, зря…

Вам может понравиться: