Рыжик

1-е место в тематическом конкурсе «День Победы в наших сердцах»

Международного Фонда «Великий Странник – Молодым».

История о котёнке-зенитчике.

Шёл третий день операции советских войск «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Раннее утро 26-го июня 1944-го года выдалось необычайно жарким. На часах было шесть утра, а солнце уже разыгралось не на шутку. Батарея 37-миллиметровых автоматических зенитных пушек пыталась нагнать части своей 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Следовавшей в сторону посёлка Толочина – райцентра Витебской области, колонне МЗА* с трудом удавалось продолжать движение. Ушедшие вперёд танки напрочь разбили грунтовую дорогу. Для того, чтобы проехать этот заболоченный участок, зенитчикам приходилось рубить ветки, стволы деревьев и укладывать их в колею и в грязь. Горячий пот ежеминутно заливал бойцам глаза, и делавшим импровизированную гать приходилось постоянно выжимать вспотевшие пилотки.

Около семи утра батарее наконец-то удалось выбраться из лесной чащи, и машины встали. В радиаторах американских «студебекеров»** закипела охлаждающая двигатели вода. Было два варианта продолжить движение: загубить моторы грузовиков или ждать, пока радиаторы остынут, а до этого вручную толкать тяжёлые трёхоски с зенитками. И то, и другое было неприемлемо – батарея и так уже отстала от наступавших подразделений, которые нужно было прикрывать.

Спотыкаясь о засохшие на дороге комья грязи, к комбату*** подошёл Алексей Демидович, пожилой сержант, мобилизованный из этих мест ещё в самом начале войны. Утерев ладонью вспотевший лоб, Алексей обратился к командиру:

– Товарищ лейтенант?

Тот обернулся и, не скрывая раздражения из-за недопустимой во время наступления задержки, спросил:

– Чего тебе, Демидович?

– Дальше по дороге, в двух километрах отсюда, моя деревня Гиримщина, в 41-м оттуда призывался. До войны там было три колодца. Дайте пару машин, канистры – будет холодная вода.

Лейтенант обрадовался – колодезная вода позволила бы догнать свои части ещё до начала штурма Толочина. Не скрывая чувств, комбат обнял сержанта:

– Объявляю благодарность. Бери наши «виллисы»: мой и политрука. Солдат себе сам подбери, возьми не меньше отделения и десять канистр – должно хватить. И держите оружие наготове – недобитков сейчас везде хватает.

Гиримщина встретила зенитчиков мёртвой тишиной. Повсюду чернели останки сгоревших изб. При въезде Алексей сразу отметил отсутствие воронок – боя за деревню не было. Скорее всего, дома пожёг отступающий противник, применявший тактику «выжженной земли». Сержант распределил бойцов по парам, указал, где находятся колодцы, и напомнил не пить из них воду – отступая, немцы повсеместно сыпали туда отраву. Направившись в сторону своей избы, Алексей приготовил автомат к бою. Сложно передать, что в этот момент творилось в его душе. Хотелось прибавить шаг, но он знал, что на месте дома увидит такое же пепелище, что и вокруг.

Предчувствие не обмануло. Глядя на черный остов печи, Алексей присел на остатки брёвен, свернул цигарку, прикурил и задумался о судьбе родных. Он знал, как поступали фашисты во время отступления с мирными жителями: либо гнали, как скот, с собой в качестве «живого щита», либо… О последнем думать не хотелось: «Может, повезло, удалось уйти в лес, сколько раз такое уже видел?» Раздумья прервал один из бойцов, отправленный за водой: