Звонок в пустую квартиру - Илья Штемлер

Звонок в пустую квартиру

Страниц

150

Год

2008

В детстве я мечтал о том, чтобы иметь свой собственный вертолет. Представляешь? Взять в руки пропеллер и увидеть, как он мчится к небу – это было настоящей красотой. У этой игрушки была одна маленькая проблема – ее цена. Три рубля – это была большая сумма для моих возможностей. Но это не остановило меня. Взяв три рубля из кошелька мамы, я решил купить свое заветное детственное желание. Однако, мои планы были сорваны и я был пойман за руку.
Мама передала дело отцу и тогда началось самое интересное. Мой добрый папа решил научить меня уроку, который я никогда не забуду. Я помню, что бегал вокруг овального стола, всеми силами стараясь уйти от наказания. В ход пошли стулья с высокими спинками – они были моими преградами перед гневным отцом. Более того, чтобы спасти себе шкуру, я возмущенно кричал, что не являюсь их родным сыном и что если бы я был родным сыном, они бы не подвели меня до такой крайности и, вместо этого, купили бы мне мой желанный вертолет. Мой довод ужаснул маму и она словно в спешке выхватила пояс отца, крича, что ей плевать на эти деньги, что она ошиблась и что она потеряла этот несчастный трояк.
Наши соседи слушали все мои крики с удовольствием и я причинял им неудобства своим поведением. Они поддерживали меня, радовались расправе, советуя отцу не поднимать стулья, а прыгать через них. Мой папа послушал их совет и попытался перепрыгнуть через стулья, но безуспешно. Он подвернул ногу, мучительно и ярым противникам порадовался еще больше.
А я оказался победителем, когда вышел во двор и запустил свой вертолет. Пропеллер, как по дурной шутке, попал в окно соседа Сурена, который громче всех предлагал отцу свои советы. В общем, это была бесконечная история, которую я запомню на всю жизнь.

Читать бесплатно онлайн Звонок в пустую квартиру - Илья Штемлер

Илья Петрович Штемлер

ЗВОНОК В ПУСТУЮ КВАРТИРУ

С чего начинается жизнь? С какого момента человек начинает осознавать это состояние? С детства? С юности?.. Все индивидуально. У меня, к примеру, все началось с вполне взрослых лет, в 1958 году.


Я безработный. В июле 1958-го я значился инженером-оператором конторы «Нижневолгонефтегеофизика» с окладом 790 рублей в месяц, а в сентябре я – ленинградский безработный…

Еще этот дождь, однообразный, тягучий, без перерыва на обед. Зонтик охромел на два стержня и напоминал фуражку с высокой тульей. И туфли промокли: правая киснет у пальцев, а левая, наоборот, у пятки. «Вместе они сольются в области предстательной железы», – мрачно думаю я, начитавшись популярной медицинской энциклопедии. Впрочем, мне сейчас не до шуток.

Стою под навесом темного портала на углу Невского и улицы Гоголя,[1] с тоской взирая на тротуар, что ведет к цели моего сегодняшнего хождения. Асфальт тротуара шелушится дождевыми каплями, напоминая темнокожее лицо после оспы. Цель моего сегодняшнего похода – отдел кадров завода «Геологоразведка». Накануне я услышал радиоинформацию, что заводу требуется специалист моего профиля для работы в отделе технического контроля, в просторечье ОТК. Вот он я! Инженер-геофизик, молодой специалист с трехлетним стажем. Готов на любую работу, тем более по специальности.

Я спешил не чуя ног. Все верно. Требуется молодой специалист. Необходимо подать заявление в отдел кадров и завтра явиться за ответом… Я торопил ночь, но она, как никогда, была ленива, беременна темными сырыми тучами, а под утро разродилась дождем. И каким дождем, словно хотела оправдать необычайно сухое лето. Добираться от Нарымского проспекта[2] в центр города в такой дождь можно только ради сверхважного дела. И я добрался. Осталось несколько десятков метров, как ливень все-таки законопатил меня в кисловатый зев сберкассы, выходящей углом на Невский проспект.[3] За моей спиной, в глубине операционного зала, счастливцы снимали деньги со своих счетов, более счастливые, наоборот, сдавали деньги, вероятно лишние. У меня никогда не было лишних денег, у меня никогда не было сберкнижки, а мне уже двадцать пять. Есть жена Лена, воспитательница в детском саду, через несколько месяцев появится ребенок. Есть одиннадцатиметровая комната в квартире родителей жены, есть круглый раздвижной стол, купленный на деньги при расчете за сталинградские деньки, есть два мягких стула – подарок моего дяди к свадьбе, есть сладкое прибежище – диван-кровать – совместные усилия родителей. Господи, как много уже есть, если подумать, а сберкнижки нет, серо-голубой, с распластанным гербом. Нет этого символа благополучия… В темном боковом стекле отражается моя физиономия, достаточно жалкая, напоминающая мордочку хорька; еще эти черные усы. Точно у Манолиса Глезоса, греческого коммуниста, томящегося в застенках черных полковников, чей образ запечатлен на висящем перед моим носом плакате с призывом «Свободу Манолису Глезосу!»…

«Работу Израилю Штемлеру!» – произношу я про себя и усмехаюсь. Израилю! Имя, которое на Руси, скажем прямо, не очень популярно, и вслух произносить его как-то неловко. Но с некоторых пор меня просто подмывало к месту и не к месту выставляться с этим именем… Казалось, я носил на лбу наколку с непотребным словом, не примиряло даже отчество – Петрович…